– Ну что: все, как я сказала? – спросила Кэтрин.
– Да.
Дэвид сел на высокий табурет и положил локти на барную стойку.
– Наверное, можно было ограничиться только вырезками, – сказала Кэтрин. – Но я решила провести генеральную уборку.
– Да уж, ты постаралась, – сказал Дэвид.
– Теперь тебе ничто не помешает работать над повестью о нашем путешествии. Ты можешь начать завтра же утром.
– Конечно.
– Я рада, что ты все правильно понял, – сказала Кэтрин. – Ты даже представить себе не можешь, какие это были никчемные рассказы, Дэвид. У меня не было другого способа объяснить тебе это.
– Неужели нельзя было оставить Кибо? Ведь он тебе нравился.
– Я же говорю: я пыталась его найти. Знаешь, если ты захочешь переписать этот рассказ, я могу его тебе надиктовать. Слово в слово.
– Забавное предложение.
– Нет, правда. Вот увидишь. Хочешь, можем попробовать прямо сегодня? Я готова.
– Нет, только не сейчас. А ты не могла бы записать его?
– Нет, записать не смогу. Ты же знаешь, Дэвид, я не люблю писать. Но надиктовать я готова в любое время. Надеюсь, ты не очень переживаешь из-за других рассказов? Они были совсем никчемные.
– И все-таки зачем ты это сделала?
– Чтобы помочь тебе. Ты можешь съездить в Африку и переписать все заново, переосмыслив те события уже как взрослый человек. Вряд ли там произошли какие-то перемены за эти годы. Но было бы гораздо лучше, если бы ты написал об Испании. Ты же говорил, что природа там такая же, как в Африке, но люди говорят на нормальном человеческом языке.
Дэвид плеснул себе виски, нашел бутылку перье, откупорил ее и разбавил виски. Ему вдруг вспомнилось, как они с Кэтрин ехали в Эг-Морт и проезжали завод, где разливали перье, и как…
– Давай больше не будем говорить о моей работе, – сказал Дэвид.
– Но я хочу, – ответила Кэтрин. – Мне интересна твоя работа, когда она представляет собой нечто определенное, имеющее некую продажную цену. Раньше ты так хорошо писал, но с тех пор, как ты взялся за эти рассказы… Особенно ужасно, когда ты описываешь всю эту грязь, мух, жестокость, зверства… Ты просто погряз во всем этом. А это кошмарная бойня в кратере и бессердечность твоего отца!
– Может, хватит уже об этом? – сказал Дэвид.