Непогода

Помощница недовольно поджала губы и, кажется, едва не закатила глаза.

– Позвоните ему. А то, может, и не явится.

Я кивнула, но набрать номер Антона не решаюсь до сих пор. Подожду еще две минуты.

Может быть, он по неизвестной мне причине задержался, и как раз в эти секунды ищет на парковке свободное место. Злить его сейчас собственными сомнениями не хочется.

Впрочем, когда из дверей соседнего кабинета показывается уже знакомая мне помощница в компании строго вида женщины лет пятидесяти, я наконец прикладываю телефон к уху.

«Абонент недоступен или находится вне зоны действия сети…», – раздается вместо гудков, и я растерянно отвожу руку с мобильным от головы. Сбросив вызов, торопливо открываю мессенджеры – посмотреть, когда Антон в последний раз был онлайн. Впрочем, и там радоваться оказывается нечему:

«Был в сети в 04:40».

И что это значит? Антон проспал, специально выключил телефон или срочно вышел в рейс, потому что потребовалось кого-то заменить?

Я не знаю, что думать, и наряду со злостью начинаю чувствовать страх, но времени на панику не остается. Меня приглашают в зал.

– Ну что, – покончив с формальностями, судья поднимает на меня усталый, лишенный энтузиазма взгляд. – Супруг ваш будет?

Я сообщаю, что не знаю, и дозвониться до него не могу. В ответ судья только вздыхает. Недолго помолчав и со скучающим видом пролистав предоставленные с иском документы, она подводит итог:

– Раз у нас неявка одной из сторон, то заседание сегодня не состоится. Процесс переносится на месяц. Постарайтесь договориться с супругом за этот срок.

Здание суда я покидаю в растерянно-опустошенном состоянии. Неделями копившееся моральное и физическое напряжение, схлынув за ненадобностью, не оставляет во мне ничего, кроме не то облегчения, не то разочарования. Похоже, мой организм попросту не знает, как реагировать на то, что давно намеченный день икс откладывается еще на месяц. Как минимум.

Оказавшись на улице и втянув поглубже холодный и влажный декабрьский воздух, я чувствую, как медленно, но уверенно, на плечи тяжелым полотном опускается усталость. Думать, что и без того длительный процесс нашего с Антоном расставания затягивается, что мне и дальше придется расходовать все внутренние силы на борьбу с собой и на поддержание безразличного вида, когда самым важным видится будущее вступление в новую главу жизни, неприятно до пульсирующей в висках боли.

Я словно брожу по замкнутому кругу, из которого невозможно выбраться наружу, где еще существует реальный шанс избавиться от давящего на сердце груза.

Отсутствие Антона злит. И с каждой следующей секундой и очередным оставшимся без ответа звонком злость разгорается сильнее.

За свои взрослые годы я впервые готова яростно топать ногами по ни в чем неповинному асфальту и рычать в трубку – жаль, единственно необходимый сейчас для заземления эмоций собеседник избегает любой коммуникации.

Досада и разочарование горчат во рту. Я… обижена. Словно Антон, не появившись сегодня в суде и не удосужившись прислать хотя бы короткое сообщение-предупреждение, пренебрег мной. Быть может, даже нашим браком.

Мои неугомонные мысли, конечно, уже полны неадекватными, раззадоривающими обиду предположениями о мотивации его поступка. Я думаю о том, что Антон забыл про заседание и спокойно вышел в рейс, не мучаясь накануне нервной бессонницей. Или, может быть, не пожелав растрачивать себя на разговоры и выяснение отношений, намеренно выключил телефон. Даже о том, что он не пришел ради переноса процесса еще на месяц, – и последнее из объяснений его неявки задевает по-особенному.

Глупость несусветная, однако в глубине души сегодня я надеялась услышать возражения Антона против нашего развода. Благодаря его постоянным словам о нежелании расторгать брак во мне вопреки разуму и принятым решениям теплилась надежда на… собственную ошибку. Жаль, но подсознательные девичьи мечты, как и всегда, вынуждены остаться лишь мечтами.