Непогода

– Я не забыл! – отрицает он с возмущением, однако следом противоречит самому себе: – Меня отвлекли.

– Что? – Я фыркаю. – Чем же тебя отвлекли?

Раздражение кипит внутри, обещая в скором времени выплеснуться наружу уже не парочкой несущественных упреков, а полноценной ссорой.

Не забыл он, как же.

По ту сторону телефонной линии Антон ругается сквозь зубы и выплевывает:

– Инфарктом отца меня отвлекли. Устраивает?

С намерением продолжить спор я набираю побольше воздуха в грудь, и лишь затем меня настигает смысл прозвучавших слов. Повисает молчание, нарушить которое осмеливаются только шум нашего дыхания и мимолетные трескучие помехи в связи.

Голова идет кругом. Увлеченная собственными эмоциями, я оказалась не готова к дурным новостям.

– Прости, – говорю я полным раскаяния шепотом и затем едва слышно интересуюсь: – Как твой отец?

– Жив, – сообщает Антон блекло, ничего более не добавляя.

Опустив взгляд к ногам, я лихорадочно думаю, что сказать. Расспросы неуместны, а бессмысленное «Все будет хорошо» даже произносить противно: откуда мне знать, будет или нет?

Я никогда не встречалась с родителями Антона. Понятия не имею, какие они люди, чем живут и дышат, кроме медицины, которой посвятили себя с первого курса университета. У меня были подозрения, что отношения между ними и Антом далеки от доверительных и теплых, но влезать в душу к мужу я не осмеливалась; он же не спешил делиться со мной подробностями о своей семье.

За несколько месяцев до свадьбы я взволнованно поинтересовалась, когда нам предстоит знакомство. Нахмурившись, будто я завела разговор на неприятную ему тему, Антон равнодушно пожал плечами и уверил меня, что в личной встрече нет никакой необходимости. Тогда я была только рада избежать общения с новыми людьми, небезосновательно опасаясь краха задуманной мной и Антом авантюры с браком, много позднее – чувствовала себя обделенной, «неполноценной» женой.

Утешало лишь то, что мать и отец моего мужа жили далеко и в гости к сыну, похоже, совершенно не рвались. За год нашего супружества Антон бывал в родном доме только благодаря работе: после долгих перелетов экипаж, согласно правилам, оставался ночевать в городе принимающего аэропорта. Намеренно родителей он на моей памяти не навещал ни разу.

– Ты в больнице? – У меня наконец находятся слова для продолжения разговора.

– Нет, уже вернулся. Через сутки рейс.

– Вернулся? – удивляюсь я: до города, где живут родители Антона, не меньше пяти часов лету. – Уже?

– Да. – В трубке раздается усталый вздох. – Мать позвонила под утро, и я сразу улетел. Про суд вспомнил уже в полете, но…

– Я понимаю. Извини, что сорвалась в начале. Заседание перенесли на месяц, разведемся попозже, ничего страшного, – шучу я с грустной улыбкой. – Главное, чтобы твой отец скорее поправился.

– Спасибо.