Подари мне семью

Лелеяла обиду. Кормила гордость. И лишила нас всех самого важного – семьи.

– Что, родной?

– Ничего, мамуль. Спокойной ночи.

– Сладких снов, медвежонок.

С трудом удержавшись от того, чтобы прочистить уши, я выскальзываю в коридор и бесшумно притворяю дверь. Прислоняюсь лопатками к стене и жадно таскаю ноздрями воздух.

Уверенность в собственной правоте, о которой я кричала Лебедеву, исчезает. Нет больше черного, нет белого. В каждом цвете миллион оттенков и сотня штрихов.

Игнорируя сумасшедше трепыхающееся сердце, я вползаю на кухню и наливаю стакан ледяного яблочного сока. Перемещаюсь к окну, забираюсь на подоконник с ногами и отрешенно разглядываю снующие туда-сюда красно-желтые огоньки.

Кто-то только выкатывается с работы. Кто-то мчит с друзьями в бар, чтобы выпить там бутылочку пива и посмотреть в шумной компании футбольный матч. Кто-то врет жене о внезапной командировке и на всех парах несется к накрывающей на стол и зажигающей свечи любовнице.

А кто-то чувствует тебя на расстоянии…

Тоненько дзинькнув, мобильник мерцает голубым свечением и вынуждает приклеиться взглядом к дисплею.

Никита: привет. Ты дома или у родителей?

Кира: у себя.

Никита: я здесь неподалеку. Заеду?

Кира: заезжай.

Печатаю короткое сообщение, а у самой пальцы промазывают мимо букв. Предчувствие взволнованной птицей взмывает вверх и щекочет перьями горло. И я в одно мгновение превращаюсь в наивную девчонку из своего прошлого, которая с таким же трепетом ждала парня-хоккеиста на крыльце университета.

Так же смешно морщила нос. Стягивала резинку с волос и взбивала светлые чуть волнистые локоны. Неловко кусала нижнюю губу. И успевала досчитать до ста прежде, чем хищная Ауди выкатывалась со свистом из-за угла.

Сейчас Никите требуется чуть больше, чем сто секунд. Проходит около двадцати минут до тех пор, пока он звонит в домофон и поднимается на нужный этаж. Стопорится в прихожей, вручает мне неизменный пакет, где наверняка найдется мой любимый сыр, бутылка Кьянти и малина для Мити, после чего неторопливо снимает туфли без единой пылинки на них.

Я же поражаюсь, как можно выглядеть так идеально после тяжелого рабочего дня и тренировки, о которой свидетельствует большая спортивная сумка, лежащая на полу.

– Спасибо, что разрешила приехать. Никуда не хотел. Только к тебе хотел.

В несвойственной ему манере сообщает Никита сбивчивым шепотом. Пересекает разделяющий нас пятачок широким шагом. Заправляет непослушную прядь мне за ухо. Выдыхает.