Глава 33
Местный офис ФБР расположен в современном четырехэтажном здании в пригороде Орландо Мэйтленд. Мы со Сьюзен Эшли приезжаем на место раньше трех часов, на которые назначена встреча с облеченными полномочиями представителями организации. Последние два дня Сьюзен провела, налаживая контакты и всеми правдами и неправдами добиваясь, чтобы нам уделили время. Она также заранее отправила в ФБР короткую справку по Куинси Миллеру. Мы понятия не имеем, с кем из специальных агентов нам предстоит встретиться, но надеемся, что это будет тот, кто умеет слушать.
Оказывается, это женщина. Ее зовут Агнес Нолтон. Ей чуть больше сорока лет, и тот факт, что она занимает угловой кабинет, свидетельствует, что она обладает незаурядной пробивной силой и влиянием. По дороге мы успеваем заметить, что десятки агентов ютятся в тесных комнатушках, так что совершенно очевидно, что агент Нолтон находится в верхней части местной иерархической лестницы. В ее кабинете к нам присоединяется спецагент Луджевски, который выглядит, как студент колледжа. После того как нам приносят кофе и обмен любезностями заканчивается, мне дают слово.
Я быстро обрисовываю суть работы фонда «Блюститель» по делу Куинси Миллера и объясняю, что его, по нашему мнению, подставили участники шайки наркодельцов, которым помог в этом ныне бывший шериф округа Руис. Теперь же, поясняю я, когда мы подали ходатайство об отмене приговора и освобождении нашего клиента из заключения, те, кто в свое время действительно имел отношение к убийству Кита Руссо, забеспокоились. Я называю имена Нэша Кули, адвоката из Майами, защищающего интересы наркодельцов; и Мики Меркадо, одного из его подручных. А затем делюсь своим предположением, что эти двое, а возможно, и другие, неизвестные нам люди стоят за блестящей, в общем-то, идеей покончить с расследованием, убрав нашего клиента.
— А это должно сработать? — интересуется Агнес Нолтон. — Если ваш клиент умрет, что будет дальше?
— Да, это сработает, — подтверждаю я. — Наша задача заключается в том, чтобы освобождать невиновных людей из тюрьмы. У нас нет ни времени, ни ресурсов для того, чтобы реабилитировать несправедливо осужденных посмертно.
Нолтон понимающе кивает, и я продолжаю. Рассказываю о Куинси и делаю особый акцент на том, что он никогда не входил ни в какие тюремные группировки и не участвовал в разборках. Соответственно, у активистов «Арийских священнослужителей» не было никаких причин нападать на него.
— Значит, мы говорим о заказном убийстве? — уточняет Нолтон.
— Да. Об убийстве по найму, которое считается преступлением, нарушающим федеральное законодательство.
Совершенно очевидно, по крайней мере для меня, что Агнес Нолтон заинтриговало наше дело. Луджевски внешне невозмутим, словно игрок в покер, однако не упускает ничего. Вскоре он открывает ноутбук и начинает копаться в Интернете.
Я тем временем продолжаю:
— У нас есть фамилии двоих нападавших, оба они осуждены за убийство. Вы когда-нибудь слышали об «Арийских священнослужителях»?
Нолтон улыбается, и ее интерес возрастает. Шайка торговцев наркотиками, мексиканский наркокартель, продажный шериф, убийство адвоката прямо в кабинете, осуждение за это преступление невиновного, а теперь еще и попытка заказного убийства, чтобы приостановить деятельность некоммерческой организации и не дать освободить человека, в отношении которого была совершена судебная ошибка… Такие дела попадаются не каждый день.
— Да, конечно, слышала, — отвечает она. — Но мы слишком заняты отправкой преступников в тюрьмы, так что нам некогда следить за тем, чем они занимаются там. Вы планируете сообщить мне фамилии нападавших?
— А что вы с ними собираетесь делать?
Агнес Нолтон несколько секунд думает, отпивая небольшими глоточками кофе из стаканчика, а затем смотрит на Луджевски. Тот отрывается от ноутбука и произносит:
— «Арийские священнослужители» в свое время отделились от «Арийского братства», самой крупной белой тюремной банды в США. Членство сто́ит примерно десять тысяч долларов, но списки участников мало где ведутся аккуратно. В основном сфера их деятельности — снабжение заключенных наркотиками, продуктами питания, всем, что так или иначе связано с сексом, сотовыми телефонами. Выйдя на свободу — если только им это удается, — участники группировки продолжают заниматься криминальной деятельностью.
— Повторю еще раз, — говорит Нолтон, обращаясь ко мне, — мы слишком заняты здесь, по эту, внешнюю сторону решетки.
— Есть еще тюремный охранник, он, вероятно, был замешан в нападении, — сообщаю я. — Белый мужчина, который в нужный момент отвернулся и ничего не видел. Он может оказаться слабым звеном.
— Мне нравится, как вы мыслите, Пост, — замечает Агнес Нолтон.