Клейст вернулся заполночь, подшофе и счастливый. Из его сбивчивых объяснений я понял следующее: он свел вместе мои слова о мечте Боголюбова-старшего выдать дочь замуж и пафосной речи Анастасии об эмансипации и возрасте. Какие шестеренки провернулись в его мозгу — неизвестно. Но в итоге он за один вечер успел признаться в любви и, минуя период ухаживания и прогулок под луной, получить от объекта своей страсти согласие на брак и в присутствии гостей упасть вместе с ней к ногам счастливого родителя. Думаю, Платон Сергеевич дал свое отцовское благословение прежде, чем новоиспеченный жених окончил свою пламенную речь.
Я еще не решил, как отнестись к этому скоропалительному сватовству, но, по моим подсчетам, эта свадьба сделает счастливыми — по крайней мере, в первое время — пятерых человек. Не считая новобрачных, радоваться будут родители невесты, а так же её братец, который получит неисчерпаемую тему для хвастовства в своей гимназии. Ну и возможность поклянчить мобиль сестрёнки на «покататься»: мол, у неё имеется другой, гораздо лучше. Правда, вряд ли ему обломится: к своей четырехколесной ласточке Настенька относится гораздо ревнивей, нежели к будущему супругу.
Церемонию бракосочетания, чтобы жених не успел передумать, назначили на ближайшую субботу, что напрочь отменяло мой визит к баронессе. Думаю, Александра сумеет понять и простить. Ну а если нет — кто ж ей тогда враг? Лично мне совсем не улыбается гонять тараканов в её прекрасной головке.
К утру мой компаньон и, по совместительству, механик уже мог разговаривать о чем-то помимо грядущей свадьбы.
— Знаете, Владимир Антонович, наша «Молния», безусловно, хороша. Но чем дольше я размышляю о её конструкции, тем больше понимаю изначальное несовершенство аппарата. Явно избыточный вес, времянка вместо ускорителя, не самая лучшая конструкция конденсатора… В общем, нет в ней законченности и совершенства. По сути своей, это лишь опытная платформа для отработки технических решений.
— Но ведь даже в этом виде и с вашей невестой за рулем она с легкостью опередила всех конкурентов.
— Вот именно! А представьте, что будет, если заранее, на этапе проектирования мобиля учитывать наличие всех этих новшеств? Он будет в принципе недосягаем для лучших мировых образцов. Обогнать его смогут разве что рекордные мобили. Те, что делаются специально для побития рекорда скорости. А на трассе — неважно, это будет ипподром или ралли — он будет царить! И тогда наша мечта о лучших в мире мобилях станет реальностью, которую можно не только потрогать, но даже прокатиться на ней! Можно будет сделать, так сказать, гражданский вариант: меньше скорость, комфортнее салон, легче управление, и даже в этом случае мы опередим конкурентов на годы!
— Интересно. У меня были подобные мысли, но я не решился их вам озвучивать. А когда состоится Большая Императорская гонка?
— В начале мая, едва просохнут дороги.
Сейчас сентябрь. Стало быть, у нас в распоряжении один, два, три… семь месяцев. Не слишком много времени для создания мобиля с нуля. Но даже если не успеем, «Молнию» ведь никто у нас не отбирает. И, поскольку на ней будут обкатываться все элементы конструкции, она будет пусть и не настолько хороша, как предполагаемая «Молния-2», но значительно лучше всех конкурентов. Если же мы успеем, то это будет такой триумф, что наша победа прогремит на весь мир! Как там давеча говорил Клейст? Цель стоит того, чтобы попытаться? Что ж, попытаемся.
Компаньон сидел, напряженно ожидая моего решения. Видимо, в мечтах он уже нарисовал себе прекрасную картину мобиля будущего. Интересно, как он его представляет? Но довольно испытывать его терпение.
— Николай Генрихович, я согласен с вами. Мы будем строить новый мобиль. Только, мне кажется, — я оглянулся на ворота, в которые вкатывалась машинка Анастасии Боголюбовой, — начнем после… хотя бы, вашей медовой недели.
— Коленька! — крикнула Боголюбова, выпрыгивая из своей прелести. — Осталось всего пять дней, а у нас еще ничего не готово! Нам срочно нужно к портному. И еще к ювелиру. И еще…
— Да-да, душа моя, конечно же! Сейчас только переоденусь, и едем.
Вот так женщины одним своим появлением сносят порою крышу самым рассудительным и хладнокровным мужчинам. Какие гонки, какие мобили! Свадьба на носу.
Глава 15
Как вскоре выяснилось, недопуск на церемонию чествования победителей — это было только начало. Едва в городе поняли, что князь Тенишев не собирается немедленно признавать меня наследником, как по всем фронтам пошли откаты на старые позиции. Исчезли приглашения на обеды, убавилось количество клиентов, и баронесса Сердобина прислала с лакеем записку, что в оговоренное время будет занята и встреча наша, увы, не состоится.
Ну и ладно. Сейчас, когда товарищество по сборке мобилей с моими кузовами заработало вовсю, когда продажи этих гибридов стали стабильными, денег это предприятие стало приносить достаточно. В принципе, я мог даже разогнать всех клиентов, и при этом остался бы вполне обеспеченным человеком. Радовало меня и то, что не приходится больше тратить время и силы на однотипные ответы с извинениями и отказами. А что до баронессы… Ну да, некоторое чувство обиды присутствовало. Ведь в ту единственную нашу ночь всё было волшебно. Настолько, насколько вообще возможно в первую ночь — если судить из моего опыта. Конечно, мне пришлось постараться, зато женщина — теперь уже точно женщина — не была разочарована. Не было никаких африканских страстей, да и откуда они возьмутся в первый-то раз. Зато были нежность, и наслаждение прикосновениями, и даже некоторая душевная близость. Что ж, пусть её, я обойдусь. Помещица Томилина всегда будет мне рада, и не потребует ничего сверх того, что я ей и без того даю по своему желанию.
Пока Настенька — всё ещё Боголюбова — таскала своего жениха по лавкам и салонам, я не спеша прорабатывал эскизный проект будущего супермобиля. Мишка, вернувшись из реального училища и приготовив уроки, садился помогать с расчетами. Быстро считать я его научил. И он, хоть и первоклашка, был мне серьезным подспорьем, выполняя массу рутинных операций. С другой стороны, приходилось объяснять ему многие термины, естественные для человека с техническим образованием.
— Что такое хребтовая рама? — спрашивал он у меня.