– Тамсен! Постой.
Развернувшись, Тамсен пустилась бежать – напролом, сквозь невысокий кустарник, однако, споткнувшись о нечто твердое, рухнула на колени. «Нечто» оказалось толстым, увесистым суком, припорошенным снегом…
Нет, не суком. Человеческой костью.
Ахнув, Тамсен разрыдалась, однако горячие слезы, хлынувшие из глаз, немедля замерзли.
Все это было выше ее сил. Слишком уж многое ей довелось увидеть.
– Дело не в том, о чем ты подумала, – сказал Кезеберг с ноткой угрозы в голосе.
Тамсен огляделась. Споткнулась она невдалеке от холмика, на первый взгляд казавшегося кучей снега, однако теперь-то увидела: нет, это вовсе не снег. То была груда трупов – замерзших, вздувшихся, посиневших.
У основания груды в неестественной позе лежала хрупкая, худенькая женщина, мертвая, как и все остальные. Лоб ее был проломлен, однако глубокая рана нисколько не кровоточила.
Собравшись с духом, Тамсен пригляделась к мертвому телу. Да, это была Элизабет Грейвс. Жуткий оскал, невидящий взгляд устремлен в небо…
Мир покачнулся, подернулся рябью, но Тамсен, стиснув зубы, сумела остаться в сознании.
Присевший рядом Кезеберг неловко обнял ее.
– Уйдите прочь! – крикнула Тамсен, отталкивая его руку.
– Тамсен, Тамсен, – начал он.
– Нет! – заорала она, отползая подальше.
Вблизи от Кезеберга несло омерзительной вонью, словно бы источаемой всеми порами кожи. Ухваченная за лодыжку, Тамсен рухнула носом в снег.
– Я, понимаешь ли, совсем этим не горжусь, – с чувством, на странно высокой ноте сказал он. – Но, сама видишь, другого выхода нет.
Тамсен брыкнула ногой, извернулась, пытаясь освободиться.
– Вот сучка… да не сделаю я с тобой ничего этакого. И никого из остальных даже пальцем не тронул. Тамсен, послушай меня! – прорычал Кезеберг, с силой дернув ее к себе.
Охваченная дрожью, Тамсен беззвучно заплакала. Щеки вмиг онемели, покрывшись корочкой льда.
– Брайант был прав насчет этой заразы. Кому о ней знать, как не мне. Она, понимаешь, сидит во мне, будто проклятие. Только я не таков, как эти ночные твари. Совсем не таков.