Голод

– Потому вы и ополчились на Чарльза Стэнтона? И в наказание мне решили устроить все так, будто он убит мной? – огрызнулась она, безуспешно пытаясь вырваться. – Пустите сейчас же!

– Не стоит, не стоит отказывать мне. Меня куда лучше числить среди друзей. А кроме того, я знаю, чем ты занималась со Стэнтоном, – процедил Кезеберг ей в лицо. – И про все твои спрингфилдские шашни тоже слыхал, так что не строй из себя оскорбленную невинность.

Должно быть, он говорил о докторе Уильямсе. О Джеффри. А Тамсен-то думала, что эта история наружу не выплывет, что Джорджу удалось замять ее. Ей было одиноко, а Джеффри Уильямс, пусть более чем в два раза старше ее годами, оказался человеком большого ума, гораздо культурнее Джорджа… Однако, подобно Чарльзу Стэнтону, с Джеффри Уильямсом она тоже ошиблась. Искала утешения, а находила во всех этих мужчинах лишь временную отдушину. Впрочем, людям вроде Кезеберга подобных вещей не понять.

Тамсен снова рванулась прочь, но Кезеберг ухватил ее за платье, дернул, разрывая ткань, и тогда она без раздумий, что было сил, ударила его коленом промеж ног. Кезеберг, сдавленно ахнув, согнулся вдвое. Дочери, разом выскочив из-под фургонов, вихрем завертелись вокруг ее разорванных юбок, принялись спрашивать, все ли с нею в порядке. Младшая, Элиза, расхныкалась.

– Идемте.

Большего Тамсен выговорить не удалось. Грудь сдавливало так, что дух не перевести, словно Кезеберг навалился на нее всей тяжестью.

Стоило им отвернуться, Кезеберг оправился от удара.

– Ладно. Ты для меня все равно старовата. Поизношена слишком, – просипел он. – А вот падчерицы твои в дело очень даже сгодятся. К примеру, Элита: не зря же она тут, что ни день, хвостом крутит.

Тамсен замерла. Казалось, кровь в жилах превратилась в ледяную кашу.

– Держитесь от нее подальше.

Кезеберг вымученно улыбнулся. Щербатая, словно вырезанная ножом его улыбка откровенно пугала.

– А я так думаю, ей нужен тот, кто женщиной ее сделает.

Страх набрал силу, обернулся паническим ужасом. Элита, Элита, Элита… куда же она подевалась?

Увлекая за собой дочерей, не обращая внимания на удивленные взгляды, Тамсен со всех ног помчалась через лагерь. В надежде отыскать Элиту у подруги, Вирджинии, она завернула к Ридам, но лишь наткнулась на неприветливый взгляд Маргарет и поспешила дальше, по утоптанной тропе, делившей лагерь напополам (вновь воркотня, мрачные взгляды, невнятная ругань вслед). Вот и последняя кучка фургонов: заходящее солнце просвечивает сквозь поредевшую парусину навесов… Сообразив, как далеко остались прочие члены семьи, перепуганные дочери захныкали, и Тамсен захотелось повернуть назад, но тут перед ее глазами снова возник зловещий оскал Кезеберга. Нет, возвращаться рано. Еще немного, совсем немного – вон туда, в заросли полыни, цепляющейся за юбку, будто детская ручка…

Издали, со стороны реки, донеслось мычание коров и волов, и тут Тамсен краем глаза заметила кого-то чуть в стороне. Едва ли не волоком таща за собой малышек, она выбежала на небольшую прогалинку и обнаружила там Элиту с палкой в руках, опустившуюся на колени рядом с поставленным на землю фонарем. Что она там откапывает, Тамсен разглядеть не смогла: солнце почти скрылось за горизонтом, и все вокруг окутали серые вечерние сумерки.

– Элита! – сердито, но и с облегчением окликнула она.

Элита вздрогнула, обернулась.

– Что ты здесь делаешь? Сколько раз я говорила…

Отпустив Фрэнсис с Элизой, Тамсен склонилась к падчерице, рывком подняла ее на ноги.

– Сколько раз я говорила: не отходи от меня, держись на виду!