Мы против вас

– Вы что, не смотрите передачи о природе? Дикие звери опаснее всего, когда они ранены, – пробулькал Лео. Во рту был вкус крови.

Едва на двенадцатилетнего мальчишку перестали сыпаться удары, как он стал думать о мести. Он отметил, что Вильям пнул его в бедро, а не в коленную чашечку, он целился в мягкие места, а не в зубы, Вильям поставил Лео синяк на плече, но не попытался сломать ему руку. Милосердие Вильяма Лео воспринял как слабость. Он получит по заслугам.

Когда мальчик, шатаясь, поднялся на ноги, верная долгу Жанетт сказала:

– Мы должны подать на него…

Лео затряс головой:

– Я споткнулся и упал. Вильям помог мне встать. А если вы скажете что-нибудь другое, я засвидетельствую, что вы ударили ученика ногой!

Осудить учительницу задним числом будет легко: она не стала возражать, а следовало бы. Но наши леса учат держать язык за зубами, хорошо это или плохо. Жанетт знала старшую сестру Лео и понимала, что у мальчика есть причины озлобиться. Если заявить о случившемся, в школе или в полиции, Лео перестанет ей доверять. И она потеряет шанс достучаться до него. Поэтому Жанетт сказала:

– Давай заключим сделку. Я никому ничего не скажу, если ты придешь в собачий питомник Адри Ович. Знаешь, где это?

Мальчик кивнул, без самодовольства, и вытер окровавленный нос рукавом.

– Зачем?

– У меня там бойцовский клуб.

– Научите меня драться?

– Я научу тебя НЕ драться.

– Не хочу быть невежливым, но не драться у вас плохо получается, – заметил Лео.

Жанетт пристыженно улыбнулась. Лео медленно потащился к выходу, ему явно было больно, но, когда Жанетт хотела поддержать его, он оттолкнул ее руку. Не агрессивно, но и не приглашая начать переговоры. Мальчик понимал, чего хочет учительница: она пытается спасти его.

Ничего у нее не выйдет.

26

Кому достанется город?

Пытаешься быть хорошим родителем, стараешься и так, и эдак, но все равно не знаешь как. Быть хорошим родителем – миссия не то чтобы трудная. Она невыполнимая. Петер стоял у двери дочери с барабанными палочками в руках. Его малышка. Он должен был защитить ее, а теперь не может даже смотреть ей в глаза, потому что ему слишком стыдно.

Когда Мая была маленькой, они иногда по ночам лежали вдвоем на узенькой кровати, чувствуя себя последними оставшимися на земле людьми. Малышка засыпала, уткнувшись Петеру в шею, и он едва смел дышать. Ее сердце билось, как у кролика, и его билось в такт; от счастья Петер пугался и мог думать только о крушении: вдруг жизнь разобьется вдребезги снова. Дети делают нас уязвимыми. Поэтому так опасно мечтать: поднялся на вершину горы – и понял, что боишься высоты.