– Даже не знаю… Раньше государи продавали свои земли или жаловали их, а теперь ты забираешь обратно. Круг замыкается.
Жоакин раздраженно сдвинул брови.
– Не забираю, а выкупаю. Им нужны деньги, они их получают. И то согласятся не все, а только самые отчаявшиеся. Никто никого не принуждает отдавать последнее.
– И все же… я беспокоюсь об отце. Он давно не писал, я даже не знаю, в каком он сейчас положении. Он ведь далеко не молод.
– Его поместье никто не тронет, – заверил Жоакин, хоть сам изначально этого не планировал.
– И на том спасибо, – чуть более спокойно ответил Леопольд. – С тех пор как Фабиан умудрился проиграть земли своих родителей в рулетку, я постоянно думаю о наших отцах, чье место мы заняли.
Ответственный за «женский вопрос» действительно ударился во все тяжкие, едва Жо исключил его из Комитета за халатность. Хотя сам президент уже начал забывать об этом неприятном случае, для остальных членов это до сих пор было свежим потрясением.
– Дюпон всегда был легкомысленным человеком, с тобой бы такого никогда не случилось.
– Так каков наш следующий шаг? – Теперь молодой Траубендаг выглядел действительно взбодрившимся и сосредоточенным. – Я так понимаю, у этого плана много этапов и все необходимо делать быстро?
Жо понимал, что сейчас у него есть идеальная возможность попросить Леопольда об очень деликатном одолжении. Либо сейчас, либо никогда.
Когда, пять лет назад, он впервые окунулся в жизнь столицы, город поразил управляющего своим осенним многоцветьем, полностью перечеркнул его куцый мирок мелких речек и пастбищ. Чадящие трубы показались ему милее гор, уличные колонки – свежее ледяных лесных ручьев, а рев поездов и треск разномастных экипажей вытеснили из памяти блеянье овечьих отар. Ему уже казалось смешным собственное страстное желание владеть Ривхольмом. Тогда он захотел всю Кантабрию.
Первые капли дождя постучались в окно паромобиля. Летние краски меркли, день стремительно становился короче. Она уже должна быть на месте.
– Помнишь, на прошлой неделе мы навещали Якоба? Там я встретил девушку, она из «Короны». Я хочу, чтобы ты привез ее ко мне. И чтобы она больше никогда там не работала. – Он внимательно заглянул в изумленное лицо Леопольда. – Я могу на тебя положиться?
– Да, конечно, – после короткой звенящей паузы ответил тот. – Во сколько это обойдется?
– Ни во сколько. Просто скажи, что ты от меня.
– Да вы поглядите только, это же лучшего нашего ваятеля работа, залюбуешься! Он и в гипсе может, и в мраморе, и в полный рост! Может, сделаем? На площади поставим.
Жоакин переводил взгляд с главы Дома Зодчего на себя в виде небольшого бронзового бюста, который принес и водрузил перед ним на стол этот человек с непомерно длинными руками, тонкими и суставчатыми, похожими на лапки паука.
– Думаю, мы поговорим об этом позже. Сейчас я хотел бы вернуться к государственному заказу на постройку сети лесопилок. – Он деликатно отодвинул произведение лучшего скульптора гильдии в сторону.
– Так ведь это вообще без проблем. Есть уйма бригад, которым только свистни. Вы смету вышлите с курьером, накладную, там… и мы мигом все построим.
– Насколько быстро вы справитесь, скажем, с двумя дюжинами однотипных зданий в разных концах страны? – уточнил президент Мейер.