– Как бы явно он ни заслуживал этого, не нам быть палачами. Но то, как он травит горожан и всех приезжих из деревень, что искали здесь работы, – мы должны это прекратить.
– Он болен!..
– Защищать нужно не его, а людей. Слепнут отцы, матери рождают изуродованных детей… в блаженном дурмане. Идем, мы уже близко, все уже должны быть там.
Братья, Линкс и Рехт, учились в Академии точных наук и инженерии. Их мечтой, одной на двоих, было конструировать величественные дирижабли для воздушного флота Кантабрии. Для Луизы оставалось загадкой, что связывало студентов-инженеров с труппой Крысятника, но эти двое частенько наведывались в подвалы театра и даже организовали там собственную мастерскую возле старой котельной. Очевидно, цветные дымовые шашки они собирали там же.
В условленном месте, за складом у рыбного базара, где земля блестела больше от чешуи, чем от снега, они настигли их: юноши, похожие на первый взгляд и совершенно разные, если присмотреться. Пара растрепанных, запыхавшихся малых: у одного фуражка констебля, надетая набекрень, так что оттопырено одно пунцовое от мороза ухо; второй сжимал в руках дубинку, обернутую полосками кожи. Одинаковыми были только защитные очки на широких кожаных ремнях, заляпанные зеленым, красным и белым. Луиза все еще путала их имена.
– Нас почти догнали! – доложил первый, восторженно задыхаясь.
– Но мы отбились от одного, навешали ему пинков, глядите! – Второй помахал своим новым оружием.
– В следующий раз догонят. – Олле с тревогой смотрел им за спины. – Где Нильс? Вы его вывели оттуда?
– Он бежал прямо за нами, до последнего поворота я его видел, – растерянно отозвался тот, что в фуражке.
– Болван, ты потерял его! – рявкнул второй и поспешил обратно.
– Сними и не светись, – бросил Олле юноше, который еще стоял в нерешительности. Тот повиновался и стянул приметный головной убор; вид у него был пристыженный.
Втроем они направились к тому месту, где в последний раз видели Нильса. Еще за дюжину шагов слышались возня и брань; это заставило их ускорить шаг.
Наконец они увидели подворотню и то, что в ней происходило: тот брат, что добрался первым, вцепился сзади в Нильса, который с ножом, блестящим в полумраке, рвался к заросшему бродяге у стены. Тот раскачивался из стороны в сторону, как дерево под ветром, и пьяно ревел нечто оскорбительное, угрожая Нильсу разбитой бутылкой. По Олле было видно, что он рад видеть своего неуравновешенного друга хотя бы живым.
– О, я смотрю, кто-то не смог дотянуться до монарха и утоляет жажду крови холуем! Как низко, друг мой. – Миннезингер быстро вернулся к своей обычной витиеватой манере речи. – Неужто не отыскал более достойного противника?
– Куда достойней, твари, я маркиз! – Бродяга ударил окровавленным кулаком в стену и взвыл от боли. – Ну же, кто первый?!
До этой секунды Луиза могла лишь со страхом наблюдать за схваткой, но слова человека и его тонкие черты, почти скрытые за грязью и спутанной бородой, запустили в ее голове механизм узнавания.
– Герр Дюпон, вы?! – Сомнений не было, только удивление столь нелепой встрече.
– О да, уже и в сточных канавах я знаменитость, почти как прежде! – злобно отозвался Фабиан, безуспешно пытаясь оттолкнуться от стены.
– Нильс, в сторону! – быстро среагировал Олле. – Я сам с ним разберусь.
– Не надо, прошу, он благородный человек! – Луиза встала между ними и попыталась остановить его. – С ним случилось что-то ужасное!..