– Да, это все от его питья и сладкого хлеба. Загубленные люди с мозгом мягким, точно глина, – всему готовы верить, что им ни скажут.
– Уже сейчас… – Нильс облизнул обветренные губы. – Сейчас откроют двери! Чего они ждут, ну?!
– Вы хотите его убить! – Ужасу Луизы не было предела.
– Ну нет, – усмехнулся Олле, – Линкс и Рехт работают не так. Научный подход! Я уже вижу их, и ты смотри внимательно: сейчас будет представление!
Антуан еще продолжал вещать с балкона, когда площадь с громкими хлопками начала заполняться разноцветными клубами: зеленые треугольники, красные и белые полосы – дым сложился во флаг Кантабрии. Это было бы прекрасно, если бы не испуганные крики в толпе и не первые выстрелы, возвестившие о прибытии стражи.
Из плотных цветастых облаков выбегали врассыпную бедно одетые люди, прикрывая лица, запачканные краской. Полускрытые дымом, бегали возле ратуши констебли – можно было различить лишь их фуражки и воздетые к небу дубинки. Они искали виновников, и с каждой секундой количество дубинок в дыму возрастало.
Нильс, выхватив нож из голенища, издал нечеловеческий клич и бросился к ратуше.
– Чтоб тебя! Стой, Нильс, тебя схватят! – Олле попытался его удержать, но было поздно.
Сгруппированный для бега, он сомневался лишь секунду: последовать за одержимым товарищем или уводить с площади Луизу, которая застыла, парализованная страхом. Плюнув с досады, он схватил ее за руку и помчался прочь, а девушка едва поспевала отталкиваться ногами от обледенелой мостовой, чтобы не полететь за Олле воздушным змеем.
На бегу он громко запел:
Дерзкая народная песня о тролльем короле привлекла внимание констеблей – или, вернее сказать, отвлекла часть их от друзей Олле, что еще оставались на площади. Обернувшись, Луиза увидела, как на них указывали пальцами в белых перчатках и бросались следом люди в синей форме. Больше она не оглядывалась.
Череда домов, лавки, ступени вверх, переулок, ступени вниз, еще переулок – свист бичом подгонял их, вновь и вновь хлеща по ушам. Наконец преследователи устали свистеть, и только скорый топот напоминал о погоне.
– Сюда, – шепнул Олле у одного из узких проулков. Хлипкая деревянная лестница, присыпанная снегом, могла стать хорошим укрытием. Они скользнули за нее и присели в тенях бочек и ящиков. – Замри.
Придавленная весом его руки на плечах, она все же глянула поверх бочек и между ступеней. Группа мужчин, не посмотрев в их сторону, бегом последовала дальше. Через несколько мгновений стих и звук их шагов.
– Ну, хочешь спросить о чем-нибудь? – осведомился Олле, отряхивая колени от хрусткой снежной корки.
Вопросов у Луизы было больше, чем обычно, но она решилась задать лишь самый важный:
– Нильс убьет его?
Олле немного помедлил с ответом, отчего ей стало еще хуже.
– Нет. Двери не были открыты. Худшее, что могло случиться, – его все же повязали. Но Нильсу никто не указ, так пусть за свою несдержанность расплачивается сам. – Он подал Луизе руку и помог подняться.
– Но вы все же хотите его смерти? Я о короле Антуане, – уточнила Луиза.