— Да, Хадижа, укатила она с ним в неизвестном направлении. А каково Усману, а? Он стал чернее тучи, злее зверя, угрюмее, чем замшелая скала… — чуть ли не с пеной у рта говорил Исабек, лицо его было перекошено.
Такое может поразить только вот таких лопухов, как этот Исабек, с которым я бываю краток, в разговоре. Сейчас возникло во мне желание спросить его о Хафизе, мол, привязывает ли он и теперь коня к его воротам, но не стал. Хадижа приходит в себя, бледность исчезает с лица.
— Да чтоб твой род в корне высох, проклятый… — замахала она кулаками перед носом Исабека. — Что ты говоришь? Не могла она этого сделать!
— Что?
— Ты говоришь, она обняла его, этого парня?
— Да, так говорили. Я не видел. И укатила с ним.
В душу мою вкралась тревожная мысль, неужели этот добрый, веселый парень натворил что-нибудь предосудительное при людях. Нет, этого быть не может. Никак я не могу в это поверить.
Удрученный Исабек опускается на камень, кладет шапку на колени. Лошадь в мыльной пене тычет мордой о его голову, в плечо, будто хочет сказать: «Чего уселся, позабыл, зачем скакал и куда, ты же хотел кого-то рассорить, между кем-то внести раздор».
— Жаль Усмана, такого парня обидеть!
— Не ной, ничего страшного не случилось… И Усман хорош, если он позволил такое… — говорит, раздумывая о чем-то, Хадижа. Страх исчез, но вот какой-то осадок огорчения от случившегося и тревога отразились в ее глазах. Смешно-то смешно, но на самом деле, если подумать, черт знает что это такое. Поскачет этот черный вестник к Сирхану, отцу Усмана. Не поймет ничего Сирхан и бросится к Али-Булату. От этой мысли Хадижа пришла в замешательство. Что делать? Надо отвратить возможную неприятность. — Я тебе говорю, — стала тормошить она Исабека, — ничего страшного, ты же всего этого не видел своими глазами.
— Эх, Хадижа, Хадижа, ты не знаешь характера Усмана, да он просто не вынесет этого…
— Ну вот что, нечего по пустякам тревожить почтенных людей, занятых делом.
— Как? Разве это пустяк?
— А ты думаешь, мир перевернется, землетрясение будет? Давай-давай, скачи обратно. Не срывай неспелые плоды, поспеют — сами упадут.
— Я обязан, мой долг сообщить отцу Усмана. Сирхан должен знать…
— Ничего он не должен знать. Вертайся.
— Тетя Хадижа!..
— Кому говорят, да я тебе как вторая мать… Когда у твоей мамы соски повысыпали, я тебя выходила, неблагодарный, ты знаешь об этом или позабыл? Вертайся! Ну-ка, дорогой Мубарак, помоги мне посадить его на коня, а то, я вижу, он прилип к камню…
— Я сам, я сам…
Огорченный и растерянный, Исабек садится на коня, поворачивает его обратно и скачет восвояси.
ebooksa