Опасная тропа

22
18
20
22
24
26
28
30

Меня удивляло при этом спокойствие Усмана, как будто он знал, где она была ночью и с кем.

— Ты, пожалуйста, учитель, никому о нашем разговоре, — проговорила Меседу, — это я выболтала потому, что ты наш человек и не сплетник, как другие, — взмахнула она руками в сторону сына. — Ты посмотри на него, он ушами хлопает и такое его не волнует, а? Скрути ее один раз в бараний рог, как твой отец меня когда-то. Ой, что я говорю? — Ей почему-то стало смешно: — хи-хи-хи, хотя я отца его, Мубарак, сама скрутила…

— Вот видишь, мама, — смеется Усман.

— Ты что зубы скалишь? Ты хочешь, чтоб она тебя? Нет, нет, нет, — повела пальцем по воздуху Меседу, и в белой накидке сейчас она очень походила на стрекочущую сороку. — Ешь, ешь, сын мой. От дома совсем отбился, и не ведаем, где ты бываешь, что ты ешь?..

— Где я бываю, всем известно, на пастбище, скотном дворе…

— Вот я тебя при Мубараке спрашиваю, зачем ты вот купил машину? Отец не хотел, я его уговорила, и Ражбадин, спасибо ему, помог. Зачем?

— Чтоб лошадей в табуне сберечь… и ездить.

— Только-то?

— А для чего покупают машину? — пожимает плечами недоумевающий Усман. Он подошел к трапезе, отломил чурек, взял ложку и стал есть пити в горшочке. Меседу славная хозяйка, готовить умеет вкусно.

— А я-то думала, у тебя на уме она, и машину купил ты только, чтоб ее катать и похитить. Сейчас, говорят, это модно, правда же, Мубарак?

— Что? — не понял я.

— Раньше девушек умыкали на лошадях, это очень трудно, хлопотливо и неудобно, а на машине…

— Ха-ха-ха, конечно же, очень даже удобно, а то лука седла вонзится в беднягу, и будет он орать на всю округу. — И мне становится смешно. — И участковый наш проснется от спячки.

— Очень удобно, мама, — хохочет Усман, заливаясь.

— Ему смешно, посмотрите на него! Просто удивляет меня нынешняя молодежь. Тебе не кажется, учитель, что они какие-то беспечные, невозмутимые, будто с рождения они знают, что с ними будет…

— О чем нам беспокоиться, мама? Как говорили в старину: что предначертано судьбой, то и сбудется, — все хохочет Усман, краснея до ушей.

— Что вы в судьбе понимаете? Жизнь вас еще не брала в тиски… Да что с вами говорить! Я пошла на ферму, ты будешь сегодня у нас?

— Буду, мама.

— До обеда будь здесь, завмаг обещал мебель привезти.

— Хорошо, мама.