Опять застучали шаги. Теперь было ясно: кто‑то спускался по лестнице в подвал.
Витя отступил назад, спрятавшись за углом.
Человек шел медленно, напевая какую‑то песенку, знакомую, но названия ее Витя не помнил. Что‑то про снегирей…
Дойдя до нижней ступеньки, человек остановился.
— И мне снятся всю ночь на снегу снегири… — долетело до Вити.
Видимо картина, которая предстала перед глазами мужчины, потрясла его до глубины души. Некоторое время он стоял неподвижно. Витя слышал его частое, сбивчивое сопение.
Потом человек прочистил горло и каким‑то дрожащим голосом крикнул наверх:
— Э… товарищ капитан, тут… тут кажется потоп из говна! Еще немного и все это польется на улицу!
Витя вжался в стену, боясь вздохнуть.
Если про него вспомнят, разумеется, раздумывать никто не будет, его бросятся спасать.
И тогда… Впрочем…
— Дядя… — позвал он тихим голосом и вдруг почувствовал к себе такую жалость, что тут же расплакался. — Дяденька! Спасите меня! Я тут!
Мужчина, скорее всего это был милиционер, уже начал подниматься обратно наверх, когда Витя заголосил.
Шаги замерли.
— А… черт! — рявкнул мужчина в сердцах. — Котенок! Чертов говняный котенок! — И он опять подошел к краю ступенек. Витя видел его длинную косую тень, упавшую на движущуюся субстанцию.
Несколько мгновений стояла тишина, нарушаемая звуком бьющей рывками струи из канализационной трубы.
— Я тут, дяденька… — взмолился Витя, потом вспомнил про шапку, быстро достал ее из сумки и напялил на голову.
— Нет, — твердо сказал мужчина. — Нет, нет и нет. Я туда не пойду. Да чтоб тебя!
Раздался шлепающий звук, и Витя понял, что мужчина спустился прямо в зловонную жижу.
— Где ты, парень? — услышал он голос. — Я тебя не вижу. Черт, как же тут воняет!