– Какое? – хором спросили они.
– Решение проблемы! – Глаза Му Цина сияли, словно он раскрыл какой-то секрет. – Проклятие Юнъаня сработало, потому что они ненавидят Сяньлэ. Но и у жителей столицы к мятежникам накопилось достаточно злобы!
Се Лянь прищурился и затаил дыхание. Му Цин продолжил:
– Раз теперь вы знаете, как создать проклятие, вы можете ответить им тем же. Око за око, зуб за зуб: призовите поветрие ликов, что будет работать только против людей из Юнъаня! Их гнев разжигает эпидемию, а если мы заразим их, юнъаньцам станет не до нас или они вовсе перемрут – и мы одержим победу их же оружием!
Се Ляню подобное в голову не приходило. Выслушав эти рассуждения, он надолго замолчал, удивлённый, а потом выпалил:
– Ни в коем случае!
– Но почему? – спросил Му Цин. – Не забывайте, кто на нас эту беду наслал!
Се Лянь решительно встал:
– Я сказал нет – значит, нет. Ты ошибаешься. Наверняка солдаты Юнъаня окажутся так же устойчивы к болезни, как наши. И не спрашивай меня почему, я…
Му Цин перебил его:
– Свалится простой народ – тоже неплохо! Им не хватает рабочих рук. Они не смогут так же, как мы, огородить заболевших! Едва разразится эпидемия, поветрие ликов разнесётся по округе, и им станет не до войны. А потом потребуем снять с Сяньлэ проклятие, не то так и продолжат страдать! Они не продержатся так долго, как столица!
– Ни за что! – горячо возразил Се Лянь. – Помнишь, я сказал, что низко вымещать ненависть на невинных? Если я воспользуюсь их же методами, тоже стану подлецом! Чем я буду лучше их?
Радость на лице Му Цина поблёкла, и он сказал:
– Ваше высочество, не забывайте, кто ценой собственной жизни заманил вас в логово сладких уз. Такой вот невинный простолюдин.
Се Лянь призадумался. Конечно, в идее Му Цина было нечто притягательное… но в конце концов принц всё же сказал:
– Да, это правда. Мы замечаем именно таких – самых рьяных, кто рвётся на передовую. А большинство простых людей вообще ничего не соображают. Сходи на Горбатый холм и присмотрись к ним. Многие даже не понимают, зачем нужна эта война. Они следуют за тем, у кого есть еда, им всего лишь хочется выжить. Ты же мне сейчас советуешь ради спасения одних невинных людей погубить других. Я… – Се Лянь вздохнул. – Я поищу другой выход.
– С какой стати мне идти туда? – с насмешкой спросил Му Цин. – Посмотреть, как живёт народ моего врага? Вот ещё! Ваше высочество, вечно вы о других думаете, а им вот до вас дела нет – в итоге только виноваты во всём оказываетесь.
Сердце Се Ляня сжалось; он опустил взгляд и замолчал. В его памяти всплыла та страшная картина: корчащаяся отрезанная нога, усеянная человеческими лицами. Он заколебался, но потом покачал головой:
– На самом деле я думаю не только о других… о себе тоже. Проклятие – это всегда палка о двух концах. Чтобы чары сработали, живые должны преисполниться ненависти, а мёртвые – лишиться покоя. Они натерпелись, а теперь, после смерти, им придётся обитать в чьей-то плоти и превратиться в чудовищ. Ты же видел души, что вселились в ногу, что я отрезал; видел, какое жалкое они влачат существование. Им же ещё хуже, чем заболевшим поветрием. В конце концов проклятие вернётся тому, кто его наслал, и ничего хорошего тогда не жди.
Му Цин, чьи идеи раз за разом отвергали, терял терпение: