Кэ Мо не обратил на это внимания, а вот Се Лянь, уловив намечающийся конфликт, схватил Пэй Мина за руку:
– Генерал! Кэ Мо считает вас врагом, нужно переубедить его! Быстро сложите пять пальцев обеих рук вместе, скрестите запястья над головой, затем опустите и разведите в стороны – так у его народа принято просить о примирении. Заявите о своих добрых намерениях, чтобы он успокоился!
– А? – Пэй Мину это показалось весьма странным. Он понимал, что у Кэ Мо есть веские причины ненавидеть его, и не верил, что можно так легко изменить его отношение с помощью какого-то жеста.
– Давайте, сделайте это вместе со мной, и он остановится! – тоном, не терпящим возражений, потребовал принц и вцепился в руку генерала. Когда он задел рану, Пэй Мин слегка поморщился.
Бог войны уже готов был согласиться, но вдруг Мингуан, который слышал их разговор, бросился к Кэ Мо и проделал всё описанное Се Лянем, после чего самодовольно возвестил:
– А? Съели?!
Увидев этот жест, Кэ Мо выпучил глаза, на его чёрной коже вздулись вены, он растопырил пальцы и ладонью, подобной железному вееру, зарядил демону пощёчину, от которой тот улетел прочь. Мингуан и его прежний хозяин даже не сразу поняли, что случилось. Генерал обратился к принцу:
– Ваше высочество, я считал Мингуана коварным, но никак не ожидал, что вы его перехитрите. Восхищаюсь вашей смекалкой.
– Да что вы, что вы, не стоит, – утерев пот со лба, ответил Се Лянь.
Принц знал, что, услышав его совет, противник попытается опередить их и перетянуть Кэ Мо на свою сторону. Однако тот жест был вовсе не пожеланием мира – на языке Баньюэ он равнялся сразу четырём оскорблениям: отрублю тебе собачью голову, возлягу с твоей женой, вырежу всю семью и раскопаю могилы предков. Неудивительно, что Кэ Мо вышел из себя. В другой ситуации Мингуан бы ещё подумал, стоит ли доверять принцу, но видя, что Пэй Мин готов поднять руки, поторопился и угодил в ловушку.
Теперь Мингуан смекнул, что к чему, и хотел было исправить положение, но языка Баньюэ не знал и вновь перешёл на крик, что со стороны могло расцениваться как очередной поток оскорблений. Мингуан попробовал ещё несколько жестов – поклонился, поднял большой палец, – но после того, что он уже натворил, это выглядело крайне неубедительно. Кэ Мо отвесил обидчику ещё несколько оплеух, перемежая их известными ему ругательствами на языке Центральной равнины, и Мингуан рассвирепел. Чем дольше они бились, тем более ожесточённой становилась схватка – Пэй Мин даже подался вперёд и хотел криками подбодрить драчунов. Вдруг Мингуан краем глаза взглянул в их сторону и злобно махнул рукой, после чего указал на себя, на сидящих в кругу Се Ляня с Пэй Мином и повторил тот оскорбительный жест по отношению к ним. Кэ Мо замер и нахмурился:
– Так ты это мне или им?
Принц понял, что дело плохо, но не был уверен, как теперь одурачить Кэ Мо, и не хотел действовать опрометчиво. Мингуан же, почуяв переломный момент, расстарался: повернувшись к Пэй Мину, он кривил лицо в свирепых гримасах и изображал тот грубый жест, затем оборачивался к Кэ Мо и вновь принимал спокойный вид. По рожам, которые он корчил, здоровяк наконец уловил мысль: объединиться против общего врага!
Придя к согласию, Мингуан и Кэ Мо вновь бросились к кругу. Мысли завертелись в голове у Се Ляня, он глубоко вдохнул и крикнул на наречии Баньюэ:
– Пэй Су! Баньюэ!
Услышав эти имена, Кэ Мо остановился и сурово спросил:
– Они тоже здесь?!
– Пэй Су! Баньюэ! – вместо ответа снова завопил принц. – Тут Кэ Мо, ни в коем случае не приближайтесь – скорее бегите! И не возвращайтесь!
Кэ Мо, поверив, что его враги действительно прячутся поблизости, зарычал:
– От меня так просто не уйдёшь! – и бросился прочь.