– Вот как? Откуда тебе это известно? С этим человеком тебя тоже связывают многолетние близкие отношения?
В голове Се Ляня мелькнула мысль: «Не сказать, что многолетние, а вот что до близких…» – лично он считал их именно такими. Однако ему было неловко это озвучивать, потому он туманно ответил:
– Как бы то ни было… Пожалуй, ему я доверяю больше всех: больше, чем советнику и Цзюнь У. – Се Лянь смущённо закашлялся. – Мне неудобно в этом признаваться, но… Если я совершу страшную ошибку или попаду в серьёзную передрягу, первым, о ком я подумаю, наверняка будет он… Здесь другое, не как с наставником или Владыкой… – Принц осёкся, заметив странное выражение на лице Хуа Чэна, и нерешительно окликнул: – Саньлан?
Хуа Чэн опомнился и вскинул брови:
– М-м? Я просто задумался. Говоришь, ты всецело доверяешь этому человеку?
Обычно князь демонов вскидывал брови, когда был чем-то доволен или хотел подшутить, но сейчас получилось несколько наигранно.
Се Лянь кивнул:
– Да… А что-то не так?
Хуа Чэн опустил голову, поправил серебряные наручи и нарочито небрежно сказал:
– Не то чтобы… Конечно, это только моё мнение, однако, гэгэ, ты слишком наивен…
Повисла пауза. Принц не был до конца уверен, понял ли Хуа Чэн, о ком идёт речь, но не решился продолжать этот разговор, чтобы не выболтать лишнего, и бросил в ответ лишь «угу». Однако вскоре он всё же не удержался:
– Саньлан, и тебе неинтересно, кто этот человек?
– Раз гэгэ твёрдо уверен, что он не связан с этим делом, то незачем любопытничать.
Се Лянь потёр переносицу, и Хуа Чэн добавил:
– Однако, если ты желаешь поделиться, я внимательно слушаю. Кто он?
Это прозвучало вполне естественно, но теперь Се Ляню стало ещё более неловко: будто он специально напросился на такой вопрос. Он не понимал: Хуа Чэн просто не хочет быть назойливым, или ему правда безразлично?
Как раз кстати в этот момент показались призрачные бабочки – они расправились с крысами-падальщиками, разорвав тех на куски, и летели низко, будто битва порядком утомила их. Принц тут же подался навстречу, протянул руку и подхватил одну, крошечную и хрупкую.
– Спасибо за труды!
Этот его жест пришёлся бабочкам по вкусу: сначала они замедлились, а затем, словно учуяв дивное лакомство, всем скопом бросились к Се Ляню. Тот от увиденного потерял дар речи, а Хуа Чэн тихо кашлянул – тогда бабочки покорно устремились к хозяину и, опустившись на серебряные наручи, слились с выкованным на них узором.
Се Лянь с Хуа Чэном продолжили поиски Инь Юя.