Цеховик. Книга 13. Тени грядущего

22
18
20
22
24
26
28
30

— Садись, Пётр Николаевич, не маячь, — говорю я. — Здесь тебе не Майами, экстравагантные миллиардеры сразу в глаза бросаются. Это там таких, как ты по десятку на квадратный метр, а у нас ты — редкая диковинка, как ни посмотри.

Он делает пару шагов, крутится, как собачка и, наконец, развернув газету, укладывает на бревно рядом со мной. Потом чинно усаживается.

— Смотри, — хмыкаю я, — портреты вождей на жопе отпечатаются, судить будут. Товарищеским судом.

— Брагин, Брагин, Брагин, — качает он головой. — Опустился ты. Волосы торчат, небритый, грязный, неухоженный. Настоящий бомж. И это только третий день, как в бегах. Ну, как до жизни такой докатился-то?

— Хочешь бублик? — спрашиваю я.

— Не надо, благодарю, — выставляет он руку, как на плакате, призывающем к трезвому образу жизни.

— Зря, рот бы занял.

— Вот видишь, ты какой, — вздыхает он. — Человек, между прочим, большую работу проделал, чтобы тебя найти, а ты ему рот бубликом заткнуть хочешь.

— Ну, не ботинком же, — смеюсь я.

Какой-то он жалкий, Поварёнок этот. И противный, конечно, и мерзкий, вон через него сколько народу пострадало. Сколько парней моих положил, сучёнок. Но сейчас, когда он оказался не у дел, кроме брезгливости ничего и не вызывает.

— Даже не спросишь, как я тебя нашёл?

— Да чего спрашивать? — пожимаю я плечами. — И так ясно. Дружки-подельнички в конторе остались, а может, и обязанные чем. Вот и свистнули, что ваши вокруг дома кружат.

Я киваю на «Волгу», стоящую у треста.

— Ну… не так уж и далеко от истины, — соглашается он. — Только эти-то дурни. Они бы ещё надпись на машине сделали «КГБ», да?

— А ты, значит, мудрее чем они?

— Конечно, мудрее, — смиренно признаёт Кухарчук. — Они на виду торчат, а я с народом сливаюсь, незаметно проникаю. Приехал, дай, думаю, поброжу по округе, глядишь, Брагин выползет из укрытия своего, я тогда его и сцапаю.

— Ну, сцапал? — уточняю я и делаю глоток из бутылки. — Дальше что? Чемодан хочешь с секретными досье?

— С тобой, Брагин, даже неинтересно, — отвечает он. — Никакой интриги.

— Ну, пошли, отдам.

— Правда? — оживляется Кухарь.