— Здравствуй, Егор, рад тебя слышать, — говорит Горби.
— Извините, что поздно.
— Для меня это не поздно. Я только что приехал из ЦК.
— Понимаю, — отвечаю я. — Я, на самом деле, звоню вас поприветствовать, можно сказать, соскучился. Хочу с вами встретиться. У меня есть для вас кое-что интересное.
— Правда? Что же это такое?
— Э, нет, извините, — смеюсь я. — По телефону не могу сказать.
Он настораживается. Ну, а что, пусть. Про чемоданчик-то небось слыхал уже.
— Да? — немного растерянно восклицает он. — Ну, что же можем завтра встретиться, если хочешь. Я буду на работе. Или это конфиденциальный вопрос?
— Нет-нет, ничего секретного. Визит вежливости. Меня с утра на Лубянку вызывают, поэтому, скорее всего, только после обеда освобожусь. Но если бы вы нашли для меня пару минуток, был бы благодарен.
— Конечно, какой разговор, — говорит он бодро, но с едва различимыми оттенками рассеянности.
Озадачил я его. И разговор нетелефонный, и на Лубянку вызывают. Что же это за сигналы такие, да? Подумай-подумай голубчик, может, решишь чистосердечно во всём признаться?
— Наташ, — говорю я, повесив трубку. — Я голодный, как крокодил. Вы уже поели с дядей Юрой?
— Нет, Юрий Платонович отказался, — мотает головой Наташка.
— Я уже ужинал, — улыбается он. — Спасибо. А зачем тебя на Лубянку? Это в КГБ что ли?
— А вот пойдём за стол, — отвечаю я, — тогда скажу. Только ещё звоночек сделаю.
Я набираю телефон Лены Ивановой.
— Алло… — снимает она трубку.
— Лен, привет, это Брагин. Слушай, не в службу, а в дружбу, найди мне адрес и телефончик Панчишина.
— Это ещё кто такой? — удивлённо спрашивает она.
— Да ладно, ты же знаешь, это завотделом… каким не помню. Короче, наш это чувак, цековский.