— Это непременно, — одобрил император. — Особо выделите роль наших волхвов. Погибшую охрану не забудьте, но у нее оружие имелось, а вот у волхвов — нет. Они на бал пришли. Однако же сумели дать отпор, спасти наследницу, ее гостей. Возьмите интервью у младшего Несвицкого, он там особо отличился.
— Внук этого не любит, — заметил адмирал.
— Скажите, я прошу, — ответил царь после чего добавил, заметив удивление на лицах у собравшихся. — Не удивляйтесь, господа. Николай Михайлович Несвицкий — майор вооруженных сил Нововарягии, формально мне не подчиняется, хотя по статусу имперский князь. Человек он своенравный, но нужный для империи. Отличный офицер и замечательный целитель. Он спас наследницу не только тем, что застрелил двух террористов, которые рвались к гостям, но исцелил ее от тяжкого ранения — там, прямо в зале. Об этом, кстати, тоже можно рассказать по телевидению. Сделайте акцент на медицинской специальности волхва. О том, что он еще матерый диверсант, не упоминайте.
— Понял, — сказал министр информации.
— Дипломатический демарш не все, что предстоит нам сделать, — продолжил царь. — Мой советник, вице-адмирал Несвицкий, имеет мнение на этот счет. Мы слушаем вас, Николай Михайлович.
— Если в двух словах, — сказал Несвицкий-старший, — то предлагается продолжить наступление от новых рубежей Нововарягии. Не выводить оттуда корпус, а пополнить его частями с новыми вооружениями. Нанести стремительный удар и разгромить остатки войск марионеточного правительства Славии. Они сейчас деморализованы потерями, командующий покончил жизнь самоубийством, в стране разброд, шатания. Момент благоприятный. Выйдя на исторические рубежи империи, мы продемонстрируем Западу: Варягия по-прежнему сильна и в состоянии завоевать Европу. Пусть знает свое место!
— Блеф! — поморщился министр иностранных дел. — Чем это отличается от объявления войны?
— Хотя бы тем, что воевать империя не будет, — ответил адмирал. — Официально.
— А кто?
— Нововарягия и добровольцы из империи, примкнувшие к ее войскам.
— С новейшими вооружениями?
— Что нам мешает признать Нововарягию официально и заключить с ней договор о помощи оружием, как немцы помогают Славии? Чем мы их хуже? Почему им можно, а нам нельзя?
— Что скажете, Денис Михайлович? — поинтересовался царь.
— Формально не придраться, но воя будет много, — сказал министр иностранных дел. — На тоненького аргумент. Блеф может нам удастся лишь в случае успеха армии на поле боя. Причем, стремительном. Через месяц, а лучше — через две недели, передовые части… гм! добровольцев должны стоять на прежних рубежах империи. В этом случае в Европе впечатлятся. В противном случае мы ввяжемся в войну — большую и тяжелую.
— Елисей Сергеевич? — царь глянул на министра обороны. — Сумеем?
— Если должным образом подготовимся, — ответил тот. — Потребуется пять дивизий вдобавок к тем, что есть в Нововарягии. Их нужно перебросить, разместить, определить задачи и так далее. Два месяца на подготовку.
— Один! — отрезал Александр Третий. — Иначе враг успеет организоваться для отпора. А это жизни наших офицеров и солдат. Про добровольцев, к слову, не фигура речи — никого не нужно заставлять. Наберем на пять дивизий?
— Да хоть на двадцать. После того, как телевидение показало репортажи из Нововарягии, в которых журналисты рассказали, что вытворяли славы вкупе с немцами на оккупированных территориях, ребята рвутся в бой. Офицеры и нижние чины завалили командиров рапортами с просьбами направить их в Нововарягию. Завидуют экспедиционному корпусу, который отличился в наступлении. В Генштабе тоже понимают, что мы десятки лет не воевали, а армия должна учиться должным образом. Ведь немцы не случайно прогоняют свои части через Балканы, где сербы не смирились с оккупацией.
— Но там карательные операции, — сказал министр иностранных дел. — Их с фронтовыми не сравнить.
— Обстрелянный солдат ценней того, кто пороху не нюхал, — возразил министр обороны. — Он стоек в обороне и находчив в наступлении.