— Конечно, вперед! — Игнасио командует ему и первым уходит по направлению к монастырю.
Рауль наклоняется к нам и, хлопая по плечам, произносит:
— До встречи ребятки! И не обращайте внимания на этот засушенный овощ.
Мы все втроем приглушенно смеемся, опасаясь, что Игнасио нас услышит.
— А он классный, — признаюсь я Диего, когда старший брат уходит.
— Да! Здорово, что Рауль возьмет нас к себе!
— Угу, и мое желание сбудется…
— Желание?
— Ну, да.
Диего хохочет и принимается меня обнимать.
— Я хотел загадать возле Марии, чтобы мы никогда не расставались, до самой смерти.
— Ты украл мое желание! — наигранно обижаюсь я, тоже обнимая друга.
— Я больше этого хочу, так что оно мое!!!
— Ну и, пожалуйста, — хихикаю я, — Мы станем сморщенными старикашками и будем вот так сидеть, и обниматься, причмокивая беззубой челюстью.
— Да ну тебя! — Диего хохочет еще сильнее, — Я все равно буду любить тебя любым.
М-да…
Думали ли те дети, когда так беззаботно наслаждались летом, что их жизнь повернется в настолько извращенное русло. Диего вчера закончил нашу совместную эпопею, все кончено… Ни я, ни он, уже не будем прежними.
Моя чернь коснулась его души… Больно… Я не хотел, чтобы его затронуло мое убожество. Но судьба не пощадила Диего. Хуже, его не пощадил я. Пускай я понимал, что не должен втягивать Диего в свои проблемы, но, оказавшись беспомощным после лекарственной расправы Джорджа, я невольно и чисто инстинктивно потянулся к своему детскому другу. Только Диего был способен спасти меня, ведь он являлся единственным человеком, который говорил, что любит меня, существа, от которого отреклись даже ангелы. Поэтому и только поэтому я бессознательно тянулся к нему…
Но сейчас я не должен думать о прошлом. Мне предстояло вновь увидеть Гленорвана, одержавшего надо мной вчера безоговорочную победу.
Ну и что?