— Ты меня слышишь? — Винченцио уже чуть ли не скакал перед моим носом, желая обратить на себя внимание.
Видимо погрузившись в свои сложные мыслительные умозаключения, я выпал из разговора.
— Ты такой болтун, что я уже отключился, слушая твою монотонную речь, — съязвил я.
— Тебе хочется узнать, что вчера было? — продолжал докапываться Винченцио.
— Не особо, — честно признался я.
— Как?
Монах даже растерялся.
— Я знаю, что вам вчера показали. Ведь это происходило со мной.
— Хе-хе, — Винченцио заговорщически потер руки, — А вот и нет.
— Хм?
— Я могу показать, — кокетливо растянул слова собрат.
— Давай.
— Ура! Ура! Идем! — он потянул меня за руку в помещении медеатеки.
Я мог понять энтузиазм Винченцио, ему катастрофически не хватало общения, и он жаждал любого собеседника. Тяжелая ноша — маячить день изо дня в пустынном зале, служащем архивом видеоинформации братства.
Круглые столы с мониторами ограждались деревянными скамейками, на полу крупные плиты мрамора зеркалили потолок с фресками, высокие своды монастыря украшали бордовые драпировки. Несмотря на внешнее великолепие, медиотека дышала пылью и запустеньем. В архивах всегда немноголюдно даже в столь современных.
Я уселся за свой любимый компьютер, ближайший к окну. Иногда мне приходилось работать с электронными книгами по наставлению Игнасио и я облюбовал себе уединенное местечко.
Винченцио порхал возле меня, уже успев разжиться диском.
— Давай сюда, — проворчал я, вырывая у него из рук диск.
Компьютер загудел, заглотив порцию пластика. Пошло изображение.
Я вздрогнул. Сначала оцепление от кончиков пальцев до пяток, потом тотальный ступор.