— Ух, ясно, — кивнул я и попытался приподняться, но моя правая рука не слушалась, хотя я и ощущал ее жгучей тяжестью вплоть до кончиков каждого пальца.
— Аль, не шевелись, не надо! — обеспокоился мой Диего.
— Брось. У меня, что рука сломана? Так болит!
— Ээээ, ты ее чувствуешь?
— Ну, да… Естественно.
Ты, Диего, почему-то побледнел.
Я вновь повторил попытку подтянуться наверх, но уже с помощью ног. Однако и моя правая нога осталась безучастна к моим порывам. Стало так больно, что я даже невольно ойкнул.
— Аль, прошу, не надо… Твой бок еще не зажил.
Диего меня обнял и, чуть касаясь губами, поцеловал в шею.
— Сильно, значит, посекло, — протянул я в качестве вывода.
— Точно.
— Откинь одеяло, я хочу посмотреть.
— Нет, Аль, не сейчас.
— Давай, говорю. Я имею права знать.
— Ну, плохая идея. Потом.
— Не корми меня «потомами», сейчас, — я продолжал настаивать.
— Эх, — протянул ты, и на твоем лице пробежала тень сомнения, — Аль, послушай, сначала тебе будет сложно принять, но мы справимся, обещаю. Мы все сделаем, чтобы исправить последствия взрыва…
— Ты начал издалека, — оборвал я бережную речь Диего, — Я что инвалид? Калека? Мне оторвало ноги?
— Да… да… — ты, мой заботливый друг, в отчаяние спрятал лицо в руки. М-да. Тяжело тебе пришлось со мной. Седая, как лунь, голова лишь подтверждала мою правоту.
— Ясно…