– Я уже все рассказала полиции.
– Это займет всего минуту.
– Я не… Извините… Просто не знаю, смогу ли я…
– Голоса, которые вы слышали в комнате сына, – настойчиво продолжал Дин, – что они говорили?
– Это были… слова на каком-то непонятном языке. А потом они все время повторяли его имя. Поначалу… – Ее светло-голубые глаза снова наполнились слезами. – …Я просто подумала, что это телевизор. Потом услышала, как он закричал. Я ворвалась в комнату, но его уже не было.
Она покачала головой, окидывая кладбище взглядом, и крепче прижала к груди футболку.
– Когда я услышала обо всем этом, то подумала…
Пронзительный крик вдруг донесся со стороны кладбища. Сэм и Дин разом обернулись.
Между надгробиями медленно шел негр, держа на руках маленького мальчика. Вся верхняя часть тела ребенка была заляпана чем-то алым, а сам он извивался, словно пытаясь освободиться из цепкой хватки.
– Эй, ты! – рявкнул один из копов. – Стой! Сейчас же брось мальчишку! – Он выхватил пистолет и прицелился в мужчину.
Сэм сурово сдвинул брови.
– Так это…
– Руфус? – удивился Дин. – Какого черта…
Дин и Сэм шагнули навстречу собрату-охотнику. Полицейский опустил пистолет. Он явно был удивлен, что они знают этого измазанного кровью типа.
Руфус Тернер остановился, выпустил мальчика, и тот бросился к матери.
– Все в порядке, – сказал Руфус, оглядывая свою куртку, тоже залитую чем-то красным. – За исключением того, что я весь обляпался этим чертовым сиропом «Каро»[41].
– «Каро»?
– Он припрятал целую бутылку там, за деревьями.
Мальчик заговорил, тихо, но вполне отчетливо.
– Мамочка, я больше не хочу играть в эту игру, – сказал он, обнимая мать. Судя по выражению ее лица, ей хотелось как можно скорее убраться отсюда. – Я хочу есть, и у меня в животе что-то крутится.