Тот чему-то усмехается и на секунду отведя взгляд в сторону, начинает говорить.
— Возможно вы уже читали в утренних газетах — регент приступила к показательной порке одной из провинций, введя туда два армейских корпуса. В Роззене идут массовые аресты бюрократов всех мастей, а город наводнён военными и офицерами императорской канцелярии. Её глава лично прибыл на место для контроля операции. В связи с этим все ожидают быстрого развития событий — вплоть до открытого выступления Рихта Эйгора или других претендентов на престол. Хотелось бы знать, каковы ваши планы?
Интересно. Хардэн, по сути прямым текстом интересуется, не собираюсь ли я влезть в борьбу за власть. Что в целом, относительно логично, учитывая весь расклад. Но пока я не вижу ни одной возможности, чтобы появиться на арене в качестве самостоятельного игрока. Единственный козырь — знания Эйкара, но их открытое применение немедленно обратит против меня всех участников конфликта и скорее всего стравит с потенциальными союзниками. Да и в число последних, я пока могу записать только дом Тонфоев, да главу военной разведки — и то, весьма условно. Плюс, они явно постараются немедленно оградить меня от реального управления процессом, а при необходимости, без всяких колебаний уничтожат. К тому же сильного желания пробиваться к власти над рассыпающейся на части империей у меня нет. В идеале, я бы предпочёл, чтобы все посторонние люди, знающие о том, что граф Вайрьо на самом деле является Кирнесом Эйгором, погибли бы. И я мог действовать на своё усмотрение. Но информация разошлась настолько широко, что надеяться на это глупо.
Сформулировав фразы в своей голове, принимаюсь отвечать.
— На данный момент, все мои планы связаны с обучением в Хёнице — именно здесь я намереваюсь провести этот год.
На лице Столька появляется лёгкое недоумение.
— Поправьте меня, если ошибаюсь, но вы уже замешаны в событиях, причём на стороне Морны Эйгор — не окажись вас в том зале, она была бы уже мертва.
— Это стечение обстоятельств. Да и что я должен был делать? Стоять и смотреть, как неизвестные твари сожрут члена императорской фамилии?
Ректор с удивлённым лицом слегка наклоняется вперёд.
— Ну-да, действительно — это было бы весьма странно. Но после этого вы передали мне письмо от неё же. В качестве посланника и представителя регента. Менее искушённый, чем я человек, сказал бы, что вы уже определились со своей стороной. Либо ведёте весьма тонкую игру.
На момент представляю, как всё это выглядит со стороны и понимаю, что в целом он прав — зная о моей личности, можно подумать, что я пытаюсь занять какое-то место при дворе, чтобы в удобный момент перехватить бразды правления. Или заключил какое-то соглашение с Морной. Предполагаю, что для человека, привыкшего жить в паутине интриг, иных объяснений моего поведения, просто не может существовать — профессиональная деформация весьма жёсткая штука.
— Инстинкт самосохранения — один из основных для человеческого разума. И всё, что я сейчас пытаюсь сделать — выжить. Вероятность этого критично снизится, если вдруг меня вынесет на острие схватки противоборствующих групп влияния.
Последняя фраза заставляет Хардэна чуть встрепенуться, посмотрев на меня другим взглядом. В прищуренных глазах читается интерес, смешанный с подозрением, а я запоздало думаю о том, что «группы влияния» — возможно не самый лучший оборот, что мог бы использовать в своей речи принц, потерявший память. Да и сложно сказать, как это звучит на местном — мой мозг всё ещё воспринимает всю информацию, как будто на своём родном языке и как я понимаю, от этого эффекта мне уже точно не избавиться.
— Предположим, что всё так, как вы говорите. Но…зачем тогда здесь объявилась леди Тонфой? Вчера вечером Лэзла нанесла в Хёниц визит, во время которого заявила о своём желании оставить в университете некона для надзора за её внуком. И у меня всего два варианта — либо к старости её сердце смягчилось настолько, что она действительно решила защитить одного из отпрысков своего сына, либо живая легенда вышла в свет, увидев для себя возможность вернуться в число людей, правящих этим миром.
Момент наблюдаю за ним, пытаясь понять, как на это реагировать. Скорее всего ректор прав — хёрдиссиня услышала о магии призыва, применённой в Золотом зале, а потом узнала о покушении на своего внука, который ещё и успел принять участие в предотвращении убийства регента. После чего, сопоставив факты, отправилась в Кёйрель. Но озвучить всё это в лицо Стольку будет не слишком благоразумно. Как и рассказывать о том, что бабушка Канса в курсе всей ситуации вокруг фигуры Кирнеса.
— Не могу отвечать за действия леди Тонфой, но как я предполагаю, она весьма заинтересовалась задействованной магией призыва и решила прояснить участие в этом её внука. К тому же, покушение на Канса, могло обострить её восприятие ситуации.
— Согласен, магия призыва могла её привлечь. Но думаю, от вас она не смогла получить какую-то информацию по этому поводу — судя по докладам дознавателей, вы всё равно об этом ничего не знаете.
Позволив себе лёгкую усмешку, сразу же отвечаю.
— Я знаю об этом не больше вашего, господин ректор.
Голосом выделяю центральную часть фразы и как мне кажется, Хардэн понимает, зачем это сделано. Как и Норниц, едва слышно хмыкнувший за моей спиной.