Пока ехали по Литве — его практически не наблюдалось. Все так или иначе говорили на русском языке, пусть и на местном его наречии. А вот в Польше пришлось попотеть. Здесь жили преимущественно поляки, языка которого должным образом Алексей не знал. Посему вещал через переводчика.
Нет, конечно, мало-мало объясниться мог. Многолетние усилия по изучению важных языков дали о себе знать. Но этого уровня совершенно не хватало для публичного выступления перед толпой. Отчего эффект от митингов оказывался не такой сильные…
Варшава встречала Алексея, как и другие города — толпой. Только особенно большой и пышно разодетой. Считай вся шляхта и магнатерия вышла поглазеть на этот дымящий картеж. Да еще и гости, приехавшие из германских и чешских земель. Чай не каждый день такое происходит.
Вон — огромной конной толпой расположились вдоль дороги. Сдерживая явно нервничающих лошадей. А здоровенные трехосные паровые автомобили сбавили ход и дефилировали перед ними, попыхивая парами.
Их огромные колеса довольно уверенно сминали небольшие неровности грунтовки. Оставляя после себя ровную, хорошо наезженную колею. Такую, словно паровым катком тут разгладили. А так как держать кильватер точно не удавалось, то колея сия простиралась почти на всю дорогу, лишь в центральной части немного оставалось старых неровностей.
Символично.
Очень символично.
Что заметили и активно обсуждали…
Прибыли.
Отдохнули пару деньков. Помылись. Отоспались.
И на Сейм.
Чистая формальность на самом деле.
Сначала уже обычный формат выступления с обещаниями светлого будущего. А потом царевич неожиданно для всех выкатил условия. Он предлагал выбрать не только его, но и вообще — любого наследника России в качестве короля Польши и Великого князя Литовского. Через что утвердить стабильность власти, а вместе с тем и теплые отношения между странами. Ведь престол России занимал бы тот, кто уже сколько-то лет правил Речью Посполитой…
Не самое радужное предложение.
Вон — и шляхта, и магнаты прям скисли и спали лицом. Ведь получалось, что таким образом царевич предложил упразднить, по сути, выборы. И разом отсекал у шляхты массу ее прав и рычагов давления…
— Зря ты это им предложил, — покачал головой Голицын, когда Алексей свое выступление.
— Думаешь?
— Не пойдут они на это.
— Так и славно, — оскалился царевич.
— Алексей Петрович… — словно бы простонал министр иностранных дел России.