— Должна быть у меня хоть какая-то надежда. — развел руками его визави. — А то выглядит все так, словно отец меня в жертву решил этим троглодитам принести.
— Саксонский кандидат теперь получил серьезные шансы.
— Ну хоть повоюем. — улыбнулся царевич. — Столько готовились и что — все в гудок спустим? Вон — даже греки сдались без боя. Не удивлюсь, что французы в Леванте, прознав про наши осадные мортиры новые, тоже особо упираться не станут.
— Кхм… — чуть не поперхнулся Голицын.
Алексей же ему едва заметно подмигнул. Тот заметил и одними лишь глазами «кивнул», понимая и принимая игру.
— Сам знаешь — я изначально не желал всего этого.
— Понимаю. Но отец будет недоволен.
— Он сам хотел где-то все военные новинки испытать, — пожал плечами царевич, вроде как смотря на своего собеседника, но отлично замечая в полированном золоте какой-то утвари внимательные моськи «случайных наблюдателей». — Вот. Почему не здесь?
— А оно того стоит?
— А с кем воевать-то еще? Цин — у черта на куличиках. Франция — не ближе, да и сейчас не крепче подсохшего говна. Австрия? Через горы к ней топать умаешься. Османы? Они уже сдулись. Кто еще? Собственно, нам даже не на ком все это опробовать. Так что я уверен, отец поворчит, да согласится.
— Неужели ты так не хочешь эту корону? — покачал головой Голицын, краем глаза срисовывая излишне внимательные мордочки неподалеку, у которых уши едва ли не в локаторы ослиные превратились.
— Не хочу.
— Но почему?
— Ну… вспомни Ливонскую войну. И то какие гадости они про нас говорили. Мы для них даже не люди. Они нас презирают. Думаешь, что-то изменилось? Стали сильными и богатыми, разве что. В остальном — мы — никто. Вот и представь — мне придется жить тут в этой атмосфере ненависти. И жену сюда тащить. И детей. Поганое дело. Тем более, моя жена, в сущности, татарка, да еще и из далекого Ирана. А это совсем беда для них.
— Что-то я не заметил такого отношения.
— Погостить и жить — разные вещи. Вот заеду я. Что-то непопулярное сделаю. И сразу говно по трубам потечет…
Так, поругиваясь, они и вышли на свежий воздух. Демонстративно замолкая, если кто-то слишком близко подходил. Внутри же, в здании, осталось десятка два магнатов с ОЧЕНЬ сложными лицами.
Они слышали.
Все слышали.
Собственно, ради них Алексей эту комедию и разыграл с Голицыным. Ведь если бы не приметил их поблизости, то ответил бы Василий Васильевичу совсем иначе. А так — осторожная провокация, словно бы накинул пару лопат говна на вентилятор. Такого, теплого, свежего, жидкого. Ну и оставил их всех обтекать, вызревать, переваривая то, что он тут, вроде как приватно министру своего отца наговорил. И думать, как жить дальше. Сам же царевич отправился гулять по городу. В сопровождении лейб-кирасир…