Вылазка в действительность,

— А правда, что полицейские там избивают стариков за непростительное любопытство?

Он словно ударился оземь; и постарался не выдать сотрясения — сильного и неожиданного, точно охотился за пешкой и вдруг подставил под удар короля.

— Не знаю, может быть. — Она бродила взглядом по траве. Через секунду-другую он добавил: — Лично я их чаем угощал. — Однако пауза уже сломала ритм общения.

— Простите, я зря это спросила. — Она искоса поглядела на него. — У вас не очень-то полицейский вид.

— Ничего, нам не привыкать.

— Мне когда-то рассказывали. Простите, я не хотела… — Она встряхнула головой.

— Да все в порядке, обычный вопрос насчет превышения мер.

— И я вас прервала.

Он закинул куртку за спину и расстегнул рубашку.

— Сейчас мы пытаемся выяснить, не опостылела ли такая жизнь ему самому. Ваш друг сообщил мне, что у отца его не хватило бы смелости… ни смелости, ни воображения на что-нибудь другое.

— Питер так сказал?

— Слово в слово.

Она помедлила с ответом.

— Иногда казалось, что он вовсе не здесь, понимаете? Будто сам себя изображает и сам это видит со стороны.

— Еще что казалось?

Такая же пауза.

— Опасный — не то слово, но такой… чересчур сдержанный. Может, лучше сказать — одержимый? То есть если он себе что-нибудь докажет, другие не разубедят. — Она укоризненно хлопнула себя по виску. — А, все я не так говорю. Странно только, что Питер…

— Не отвлекайтесь.

— Ну, в нем была какая-то внутренняя твердость, напряжение, жесткость, что ли, такая. Нет, смелости бы хватило. И нездешний вид, будто он сам себе чужой. И воображения тоже. — Она состроила гримасу. — Привет от детектива-любителя.

— Нет-нет, очень любопытно. А в последний вечер? Тоже нездешний вид?