Чародей

– Что?!

– Да, банки любят информацию и нуждаются в ней. Полиция… У полиции шпиков очень мало, а за информацию она платит плохо и неохотно. И конечно, полиция много знает об Ассоциации гражданских свобод – много, но, вероятно, не все. Потому что полицейским не понять, что движет этими людьми. Полиция занимается законом, а не мнениями. Но банки – банки нуждаются в осведомителях и хорошо им платят. Конечно, это не шпионы в традициях итальянской комедии – ни блеска, ни чрезвычайной тонкости, даже мозгов не особенно много. Просто терпеливая филерская работа. Этот самый Джо отрапортует… не важно кому… что Катберт Уогстафф и Мод Ярд сегодня побывали в «Доме пастора», где проходило сборище всяких разных людей, в числе которых было много евреев. С виду вроде бы музыкальный вечер, хотя музыка могла быть лишь прикрытием. Эта информация в конце концов попадет и ко мне в числе прочих. И – заметь себе, мальчик мой, – я сделаю так, что Катберт и Мод об этом узнают и хорошо посмеются.

– От такой запутанной двойной игры у меня голова идет кругом. Так ты тоже, значит, занимаешься этим шпионством?

– Джон, я банкир. Мне нужно знать много такого, чего в телефонном справочнике не прочитаешь. Уогстафф и Ярд меня в этом плане не интересуют. Но некоторые дружеские связи, тайные визиты и, конечно, суммы денег, неожиданно внесенные на банковский счет или снятые со счета, интересуют, и очень даже. Меня и все другие банки, а также некоторые правительственные департаменты. Когда я читаю о внезапных самоубийствах или отъездах в длительное путешествие, которым очень удивляются люди вне финансового мира, я даже бровью не веду. Мне кажется, мой друг, у тебя очень наивное представление о том, что такое на самом деле бизнес.

– Вероятно. Слава богу, что я не вращаюсь в этом мире.

– Ты живешь в другом мире, не менее сложном и во многих отношениях столь же мутном. В любой жизни, хоть сколько-нибудь значительной, простоты не ищи. Я отдыхаю душой в кажущейся сложности и подлинной простоте Святого Айдана; его великолепные ритуалы смывают большую часть грязи и слизи, налипающей на человека в повседневной жизни. Потому я и отдаю столько своего времени приходу. Ты, кажется, очищаешься музыкой, и это тоже привело тебя к Святому Айдану. Нам, сложно устроенным людям, для отдохновения души нужна еще бо́льшая сложность. Мы не можем утешаться чем-то простым, как кирпич.

– Но эти шпионские штучки… Я в шоке. Честно, Дарси, я в шоке!

– Тогда не называй это шпионскими штучками. А называй сложными процессами обмена конфиденциальной информацией в деловом мире и в сфере государственного управления. Это неотъемлемая часть роста города и общества. Торонто становится большим финансовым центром. И уже оттесняет Монреаль на второе место. И еще – развивает культурную жизнь до уровня, приличествующего большому городу. Дамы, скорее всего, даже не догадываются, какую ключевую роль играют в этом. Вероятно, в официальных хрониках их даже не упомянут, но в культуре великого города их имена будут святиться вечно.

12

Дом пастора

Кокрофт-стрит

Торонто, Онтарио, Канада

Милая Барбара!

Ты просто не поверишь! Наше счастье переменилось, но как! Не столько переменилось, сколько перевернулось вверх тормашками. [1] Я всегда знала, что жизнь чертовски странная штука, но страннее этого вообще ничего быть не может!!!

Я полагаю, ты знаешь, что на самом верху в правительстве Канады – большая церемониальная шишка под названием «генерал-губернатор». Но ты наверняка не знаешь, что в этот раз – в прошлый раз, – в общем, когда назначали самого недавнего губернатора, то решили, что он должен быть канадцем. Так и вышло, и все напыщенные чучела дрожали от страха, что он окажется не совсем кошерным, или будет облизывать тарелку и есть горошек ножом, или еще в каком-то смысле недотягивать до важных вельмож, которых присылали на этот пост из дома, – с тех самых пор, как пост существует. Но отнюдь! Он все делает с большой помпой и с еще большей торжественностью, чем обычные генерал-губернаторы, и чувствует себя в этой атмосфере как рыба в воде – я полагаю, удивляться тут нечему, потому что он всю жизнь был послом и всяким таким. Но великая новость заключается в том, что группа каких-то патриотов хочет заказать его голову в бронзе для Национальной галереи, и для этой работы он выбрал Дражайшую!!! Это первое настоящее и важное признание ее таланта в Канаде.

Но нет добра без худа. Мы ожидали, что ее попросят поехать в Оттаву и устроить временную студию в резиденции правительства. Но нет – оказалось, что Его Милость часто бывают в Торонто – он здесь живет или жил до всей этой кутерьмы – и он сам будет приезжать к ней, когда получится. И еще она будет работать с фотографий и мерок, и таким образом сеансов, когда он будет ей позировать, понадобится штуки четыре. Пока все хорошо.

НО. Наступает великий день, и Его Милость должны прибыть к чаю. И он прибывает. Мы с Дражайшей три дня суетились, пытаясь понять, как его положено встретить. Она говорит, что при первой встрече мы обязаны сделать реверанс. А я говорю, что англичанка не может делать реверанс канадцу, даже высокопоставленному, – это противоестественно и сродни изнасилованию всех правил этикета и я на это не пойду даже под страхом смерти. Она говорит – ну хорошо, Чипс, испорть мой великий шанс, пускай никакие соображения многолетней дружбы тебя не останавливают, принципы превыше всего – и начинает прежалостно рыдать, вонзая мне в сердце семь мечей. Но как бы то ни было, этот день приходит, и о реверансе не может быть и речи, потому что Его Светлость входит прямо в дом, хватает меня за руку и говорит: «Мисс Рейвен-Харт, как я счастлив с вами познакомиться», и я не могла бы сделать реверанс, даже если бы хотела. Потом мы прояснили, кто есть кто, но вся торжественная встреча превратилась в хаос, потому что Его Превосходительство вслед затем представил своего секретаря, который также его сын, а потом своего адъютанта, и угадай, кто это был? Не угадаешь. Даже за миллион лет. Гасси Гриль!!!!!! [2]

Оказалось, что Гасси изначально должен был вернуться домой вместе с предыдущим ГГ, при котором служил адъютантом в течение двух лет, но попросил в Уайтхолле, чтобы его оставили еще на два года с новым генерал-губернатором, канадцем. Почему? Я сильно подозреваю, что Гасси испортил себе репутацию дома и решил залечь на дно на несколько лет. Ты не могла бы втихую навести справки? Нет ли в домашних графствах какой-нибудь загубленной девицы, чей отец разыскивает Гасси с кнутом в руках?

Ну, как бы там ни было, Гасси протягивает руку Дражайшей – спокойно, как кот лапу, – и произносит: «Да чтоб я так жил, это же Эмили Рейвен-Харт! Как дела?»

Ну, от его появления ее дела лучше не стали, это точно. Она побелела как простыня, но сохранила самообладание, и мы уселись пить чай и обсуждать, как будет проходить работа над шедевром. Но Гасси! Тот самый Гасси, из-за которого сложилось такое положение, что мы были вынуждены бежать!