Дом пастора
Кокрофт-стрит
Торонто, Онтарио, Канада
Милейшая Барб!
Правда ведь, удача не ходит одна? Конечно, ты привыкла получать заказы постоянно. Боже мой, ты уже сто лет как дама-командор, правда? Но для Дражайшей это удивительная перемена после многих тощих лет; она порой так куксилась, что я боялась, не больна ли она в самом деле серьезно. Но голова генерал-губернатора явно обозначила Дражайшую на карте этой страны: сразу целых три, повторяю, ТРИ банка захотели, чтобы она изобразила бюсты их президентов для конференц-залов; работа не очень интересная, зато приносит прекрасные деньги.
Однако прямо сейчас Дражайшая не может взяться за их каменные шотландские рожи – она получила очень особенный заказ от прихода Святого Айдана на барельеф Ниниана Хоббса. Очень крупный заказ; фон будет из черного бельгийского мрамора, а лицо на нем из светло-красной неглазурованной керамики, и вокруг рельефные цветы, белые или желтоватые, смотря какой мрамор подвернется. Возможно, получится уродство – все это разноцветье, а ты знаешь, каким капризным бывает мрамор. Но это потрясающая возможность для Дражайшей показать, на что она в самом деле способна, и, может быть, ей удастся перепоручить всякую цветочную дребедень студентам художественной школы – они душу продадут, чтобы добраться до мрамора. А за чей счет весь этот фестиваль, спросишь ты? О. Чарли уверяет, что заплатит церковь; он хорошенько надавит на прихожан, чтобы они раскошелились на увековечивание своего святого. Ему следует воздвигнуть приличное святилище. Я немного беспокоюсь из-за мрамора. Если честно, она мало работала с мрамором. Она всегда моделирует в глине. Но все же кто не рискует, тот не пьет шампанского.
Святилище будут делать там, где теперь нечто вроде закутка, – справа, если стоять лицом к алтарю, по другую сторону от часовни Богоматери. До сих пор этот закуток был закрыт, и, если не ошибаюсь, в нем хранились швабры и щетки. Но его причепурят и превратят в святилище. Отца Хоббса там не похоронят, потому что местные законы такого не позволяют, но Чарли получил особое разрешение похоронить его на старом церковном кладбище. Он и у нас просил разрешения, потому что эта земля – часть сада при нашем доме. Там поставили скромное, но вполне приличное надгробие. Однако эта штука в церкви будет выглядеть как настоящее святилище, и Чарли говорит, что со временем к нему привыкнут. Знаешь, есть такое выражение – «гордый, как петух». Именно так сейчас выглядит Чарли со своей задумкой.
И все это время он немилосердно пристает к бедняжке Эм, чтобы она работала скорее. Бесполезно объяснять, что приличный мрамор так скоро не найдешь, – его надо везти из Штатов, а когда он приедет, нельзя попросту взять и начать молотить по нему со страшной силой. Надо к нему прислушаться и понять, чего он сам хочет. Но что же я, ты и без меня все это прекрасно знаешь. Если Чарли нужно святилище, пускай ждет столько, сколько времени на это понадобится.
Но он, кажется, совсем съехал с катушек. Каждое воскресенье он читает проповеди о святых и о том, как англиканская церковь перестала уделять им внимание после Реформации. В прежние времена в кельтской церкви люди становились святыми, когда все соглашались, что они в самом деле святые. Святой Дейниол, святой Асаф и вся эта компашка в Корнуолле. [1] Почему же больше никого не канонизируют? Нужны ли святые в современном мире? Слышала бы ты, как разглагольствует на эту тему Чарли. Если появятся новые святые, примет ли их современный мир? Чарли в этом не сомневается. Что же нам делать? Следует предпринимать усилия. Теребить епископов и архиепископов. Дойти с этим вопросом до Кентербери, чтобы там его рассмотрели серьезно. Для Чарли очевидно, что прогресс современного христианства невозможен без канонизации нескольких святых. Чего мы ждем?
С этим согласны не все. Кое-кто уже покинул приход – но это, может быть, потому, что теперь Чарли каждое воскресенье объявляет особый сбор в, как он выражается, Мемориальный фонд. Дражайшей Эм перепадает несколько злобных взглядов – все знают, что заказ на памятник отдали ей и что Чарли выбрал ее просто так, не передав дело на рассмотрение комитета, а канадцы пламенно обожают комитеты. Но Чарли неумолим.
Я говорю Эм: не смей даже зубило в руки брать, пока у тебя не будет какого-нибудь контракта на эту работу. [2] Это потрясающая возможность, но она потребует прорвы труда, и тебе должны заплатить по совести. Когда я выложила это Чарли, он стал очень елейным и велел мне уповать на Господа, ибо видела ли я когда праведника оставленным или потомков его просящими хлеба?[83] (Ответ – множество раз, но мне не хотелось бросать Чарли открытый вызов.) Но Эм так не терпится приложить руки ко всему этому мрамору, что, я боюсь, она сама выроет себе яму. Но таковы художники. Во всяком случае, настоящие. Но все-таки я думаю, что следовало бы договориться о цене, а ты как считаешь?
«Конечно, по крайней мере часть стоимости будет вашим собственным пожертвованием на мемориал», – говорит Чарли Дражайшей Эм, улыбаясь так, как умеют только священники. И предлагает достать ей другую работу, за которую в самом деле заплатят.
Звучит подозрительно, но он сдержал свое обещание. Ты не угадаешь, что это! Чего только не придумают!
Как ты знаешь – ну, то есть ты наверняка не знаешь, но ты понимаешь, что я хочу сказать, – каждую осень в Торонто проходит огромная выставка, нечто вроде ярмарки урожая, с великанским размахом. Там показывают все, что только можно, и участники соперничают между собой – кто выставит самое интересное или самое удивительное. И Чарли каким-то образом убедил Дочерей Империи (ты наверняка догадываешься, кто они такие) и Союз Молочных Фермеров Онтарио объединиться в великом начинании, а именно, отпраздновать приближающийся юбилей королевы-матери, соорудив ее статую в натуральную величину из онтарийского сливочного масла первого сорта для демонстрации на выставке!!!!!! И эту статую заказали Эм!!!!!
Ты скажешь – невозможно. Продавать свою музу и все такое. И вообще, как же ваять из масла?
У них есть ответы на все вопросы. Во-первых, за это заплатят просто ошеломительную сумму, при мысли о которой кружится голова, во всяком случае у меня. Что же до продажи музы – ведь это, наоборот, значит принести искусство народу? Ведь сотни тысяч человек стекутся посмотреть на знаменитость, изображенную реалистично вплоть до наконечника зонтика? И в-третьих, статую ваяют и потом демонстрируют в чем-то вроде огромного стеклянного холодильника, где температура намного ниже нуля и приходится работать в костюме по типу тех, в которых ходят исследователи Арктики; за это неудобство и плата такая высокая.
Ну как тебе?
ebooksa