С каждым днём я был всё печальнее и печальнее. Мы пролетали заселённые скалы, ставшие жертвами войны, и мне было до зубовного скрежета жалко людей. Когда я громил склады, административные здания и эскадры на скалах, взятых восставшими под контроль, мне казалось, что я несколько перегибаю палку. Но, как оказалось, я даже близко не подошёл к местным реалиям…
Что дома, что восставшие больше ни с кем не церемонились. Всё, что казалось опасным — подвергалось немедленному обстрелу. Однажды мы пролетали скалу, где не осталось ни одного целого здания. Причём уже неважно было, за кого эта скала. Она теперь принадлежала не терранской цивилизации, а первобытно-общинному строю.
На широком плато расположилось несколько небольших, но густонаселённых… Стойбищ, наверное. Как ещё можно было назвать скопление шалашей, построенных из камней, досок, травы и тканей? Каждый из посёлков образовался вокруг одного наиболее уцелевшего остова дома, чьи крепкие стены стали основой для жилых и хозяйственных навесов.
Городок, располагавшийся на скале, был просто уничтожен. Весь!.. Кто-то не пожалел пневмы и втоптал местное наскальное общество в каменный век. Пострадали постройки, поля и даже стадо безвинных шарков. Во всяком случае, на южном солнышке вялилось много мяса, а на распорках сушились свежие шарковые шкуры. Ещё несколько шарков паслись на большой круглой клумбе, располагавшейся раньше в центре какой-то площади.
Люди пытались разбить грядки, где позволяла почва, но, понятное дело, почва почти нигде не позволяла — кроме как на бывших полях. Ходили жители скалы преимущественно в каком-то тряпье с редкими вкраплениями нормальной одежды. Когда мимо пролетал наш флот, я ожидал, что, в зависимости от политических взглядов жителей, нас будут или приветствовать, или проклинать…
Но нас провожали равнодушными взглядами… И это пугало больше всего. Людям на разорённой маленькой скале было уже решительно наплевать, кто и как победит в этой войне. Им всем в ближайшее время грозил голод и лишения, междоусобные разборки и… Я неожиданно понял, что оставь эту скалу без помощи — и через год её население сократится раз в десять. По одной простой причине: из-за каннибализма.
Сначала эти несколько стойбищ начнут конкурировать за ресурсы, потом начнутся склоки и ссоры. Затем кто-то на кого-то нападёт. Возможно, победит. Возможно, проиграет. Но неизменной будет только одна мысль: «Зачем пропадать телу, если мы тут голодаем? Не лучше ли его съесть?». Не удивлюсь, если возродившиеся убитые придут и будут сами себя кушать через пару дней…
Взгляд на многое у этих людей изменится за какие-то пару лет. То, что было нельзя — станет нормой. То, что когда-то было нормой — станет легендой. А то, что сдерживалось стражей, законами и немного моралью — вырвется на свободу. И захватит власть над этим обществом. Всё это было бы досужими домыслами, если бы совсем недавно возле Пирита я не уничтожил несколько тысяч торговых дирижаблей, которые после войны могли бы доставить сюда припасы.
Шесть тысяч дирижаблей, ранее летавших между скалами. Огромный торговый флот. Один только флагман, захваченный нами в бою, мог привести сюда еды и вещей на год вперёд. Но уже не привезёт. Пока будет восстановлен флот, пока на других скалах поднимут до довоенного уровня сельское хозяйство и ремёсла, пройдут годы…
К этому времени на маленькой скале останется одно-единственное племя каннибалов с одним маленьким стадом шарков. И небольшими посадками сельскохозяйственных культур, вскопанных даже не лопатами и плугами, а обычными палками-копалками. Закончатся запасы пневмы, и у всех местных жителей останется одна единственная жизнь — нынешняя.
Цивилизация не вернётся. Ни через год, ни через два, ни через десять. Человечество весьма успешно справилось с сокращением собственного поголовья — впрочем, как и всегда. Не одно десятилетие может пройти, пока до таких маленьких скал у человечества снова дойдут руки. В общем, и людей жалко, и всё человечество.
Больше всего удручало не то, что мне довелось увидеть такую скалу, а то, что многие скалы в той или иной мере уже шли по тому же пути. Просто та, увиденная, оказалась в наихудшем положении. Но и остальные, где люди ещё как-то умудрялись ютиться среди руин, отставали всего на пару шагов. Да, жили под ещё сохранившимися над головой крышами, ели припасы, спасённые со складов, но надолго ли их хватит?
Меньше года оставалось до обещанного нашествия тварей. И именно в этот год терранская цивилизация решила чуть-чуть схлопнуться. Вот так и рушатся вековые империи. Снаружи скалятся зубастые враги, внутри растут противоречия… И, по закону подлости, «стреляет» всё одновременно.
Апокалиптическую картину завершали многочисленные обломки дирижаблей, рассыпанные вокруг скал. Ценнейший ресурс — белое дерево — лежал на поверхности и был никому из «наскальников» особо не нужен. Все были заняты братоубийственными развлечениями.
И я ведь прекрасно понимал, что даже если бы скалы не бомбили, то результат всё равно был бы тот же. Что толку, что у тебя над головой есть крыша, если чинить её нечем? Если нет дров, которые можно подкинуть в печь? Если еды не хватает на всех, а пневма медленно вымывается из экономики отправкой людей на возрождение?
Нет дирижаблей — нет связи. Именно дирижабли связывают всю систему третьей терранской цивилизации в единое целое. Именно дирижабли позволяют одним скалам выращивать урожай, получая за него промышленные товары, а другим — развивать ремёсла, получая припасы. Одним не нужно столько еды, а другим — товаров. И если не прилетит дирижабль, которые развезёт всё это по нужным скалам — наступит коллапс, катастрофа!..
Мне было жалко людей, жалко Терру, жалко дирижабли…
Но когда со мной связался Гилус и сообщил, что началась битва, то я был только рад, что опоздал на неё. Мы как раз пролетали Исс-ту, и до места сражения нужно было добираться ещё три дня. Я ни с кем тогда не поделился теми мыслями, что родились в моей голове. Никому не озвучил свою радость. И всё же моё настроение стремительно ползло вверх.
Просто я неожиданно понял, что где-то там, в трёх дня пути, сошлись в бою последние эфирные флоты Терры. Там под боевые знамёна встали военные и торговые дирижабли, там перемалывалась плоть и кровь экономики Терры. Не пневма! Не товары или припасы! Дирижабли!..
И эти дирижабли не возрождались на скалах, в отличие от своих команд. Эти дирижабли можно было только построить на верфях, расположенных преимущественно в центре человеческих территорий. Построить из белого дерева, что росло на юге. Материалы для логосов добывались на севере и на востоке. Ткани делались на северо-западе из растений, что выращивались на берегу океана на юго-западе.