Но я тут же забыл про эту картину, едва, повернувшись, увидел на одной из стен небольшой портрет. Необычный красный фон, и невероятная реалистичность нарисованного молодого мужчины на нем. Во взгляде которого чувствовалась стальная сила воли…
В будущем случайно узнал, что это такое. Редчайшая вещица. Сделано по утраченным технологиям древних. Это, по сути, не картина, а слепок души и сознания когда-то жившего мага. Обязательно мага, с простого человека без магических способностей такой портрет не напишешь. С ним и разговаривать можно при желании. Если можешь провести определенный ритуал. Из числа тех, что считаются в Аргенте запретными… Некромантия…
Интересно, знают ли в салоне, что именно висит у них на стене?
Как правильно торговаться в таких случаях, я знаю. Не дай боги показать свой интерес к какой-то конкретной картине! Ну вот как Джоан сейчас делает. Цена может тут же вырасти. Я подозвал одного из продавцов и сказал:
— Я граф Эрегарский. Мне бы чем дырку на стене закрыть… Давай посмотрим, что тут годное у вас есть под цвет обоев в моей спальне.
По лицу изнеженного молодого человека в одежде, цветовая гамма которой опасно заходила на границу с женской, прошла судорога от моих слов. Ничего, потерпит!
Пошел с ним вдоль всей стены, тыкая пальцем в каждую из картин:
— Сколько?
И периодически переспрашивал, недоверчиво мотая головой:
— Сколько???
Несколько моих язвительных замечаний по поводу того, что я сам лучше нарисую, если попрактикуюсь недельку, чем такую цену платить, привели продавца в негодование, которое отражалось на цвете его лица. Оно стало багровым. А телохранители Джоан начали покатываться со смеху, следя за тем, как я имею дело с искусством. Впрочем, о своей задаче не забывали, стояли грамотно, перекрывая входы в салон. Пусть уже и не совсем телохранители, по словам ректора, но контракт с ним они подписали именно на оказание услуг по охране Джоан. Так что бдят.
Наконец, добрались и до присмотренного мной портрета:
— А этот мужик почем?
— Четыреста золотых монет, господин граф.
— Что так дорого? Он что, основатель рода владельца галереи?
— Не знаю, господин граф.
Седнеш и Юрак снова покатились с хохота. Они знают прекрасно, что такая сумма для меня совсем незначительная. А я пытался скрыть свою радость, что цена за портрет такая крохотная. Вот та картина с морем, к примеру, что мне глянулась со входа, стоила одиннадцать тысяч золотых монет. Поэтому теперь я точно знаю, что в галерее понятия не имеют, какая редкость висит у них на стене. Если бы знали, цена была бы не четыреста золотых монет, а скорее — четыреста тысяч золотых монет.
— Ладно, по цвету и размеру подходит. Беру! — сказал я небрежно.
Как обрадовался продавец, думая, что теперь он со мной расстанется! И зря, потому что в этот же момент ко мне подошла Джоан и, потянув за рукав, пошла знакомить с ее будущими покупками. Но вначале, конечно, она ждала от меня восхищенной реакции на нашу будущую собственность. Постоял, повтыкал в эти две картины и сказал глубокомысленно:
— Как хорошо отображены джунгли! Кажется, что вон та капля воды на листе вот-вот упадет мне прямо за шиворот!