Как отмечал известный психолог Герберт Фрейденбергер (ученик Абрахама Маслоу, известного своей пирамидой потребностей) и автор термина burnout (синдром выгорания), для перфекционистов характерно профессиональное выгорание в силу завышенных требований к себе, которые, как правило, неотделимы от требований к другим. Будучи психологом, Фрейденбергер описал синдром выгорания, опираясь на наблюдения за коллегами в бесплатных государственных клиниках, работавших «в хвост и в гриву» на энтузиазме и без достойного поощрения. Многие из них испытывали уныние и хроническую усталость, что приводило к дегуманизации и обезличиванию в общении с пациентами и коллегами.
Действительно, такого рода негативные состояния являются следствием жестких требований к себе: дескать, если догорать, то с огоньком и дотла, а остальные пусть горят в аду и синим пламенем. Тем более что горят еще и сроки. Такое самовнушение, заключающееся в том, что человек должен добиться чего-либо любой ценой (а мы за ценой, как известно, не постоим), и приводит к синдрому профессионального выгорания. При этом человек может рационализировать свои требования, ссылаясь на то, что в его коллективе или в семье так заведено — сгорать как птица Феникс. Ведь за перевыполнение «плана пятилетки» начальство обещало бонусы. Поэтому словно Данко, люди часто идут, что называется, до последнего, испепеляя себя перфекционистскими требованиями.
Когда человек осознает собственные дисфункциональные когнитивные мысли и убеждения и научится критически к ним относиться, он станет способен превращать многие процессы в конструктивные и полезные. Так, если он отдает себе отчет в том, что перфекционизм изначально построен на абстрактном идеале, значит, понимает, что идеал является лишь маяком и кораблю необязательно его достигать — достаточно двигаться в этом направлении. При таком подходе человек будет осознанно стремиться к самосовершенствованию и качественному выполнению дел и при этом не считать катастрофой, если его корабль не врежется в маяк. Ведь катастрофой было бы кораблекрушение. А следовать курсу вполне естественно и нормально. Но только осознанность позволит не превратить следование в преследование и культ. В противном случае живущий в каждом из нас маленький (или большой) перфекционист будет продолжать гнуть свою линию: «Ты должен все сделать идеально!» Однако рано или поздно его требования превратятся в крик отчаяния и беспомощности: «Я ничего не могу сделать идеально! Это ужасно!» Именно поэтому, когда в организм попадает слишком много работы, он начинает вырабатывать антидела.
Конечно, можно верить, что где-то во Вселенной существует конструктивный перфекционизм. Но полезнее критически относиться к своим когнитивным предубеждениям. Действительно, надо быть как минимум Сиддхартхой Гаутамой Шакьямуни, или, коротко, Буддой, чтобы осознанно использовать идеалистический подход как маршрут следования, огибающий кочки и ямы деструктивной стороны перфекционизма. Иными словами, понадобится недюжинная сила осознания и метапозиции, чтобы применять перфекционизм только как вспомогательный инструмент — в нужном месте и в нужное время. Например, как идеальный врач, который, снимая медицинский халат, оставляет проблемы на работе. Но всегда есть вероятность, что тот же врач не сможет вовремя выключиться из режима перфекционизма и притащит его в семью, к тому же несколько раз злоупотребив им по дороге домой. Поэтому если вы верите в существование конструктивного перфекционизма, спросите себя: «А не требую ли я самоидеальности не только в одной узкой сфере?» Или: «Могу ли я принимать себя безусловно, без требований в прочих областях?» Конечно, развитие осознанности — очень важный навык, о котором мы еще поговорим, но в данном случае от Будды возьмем философский посыл: в мире есть иллюзии, которые можно осознавать, и иллюзия управляемого перфекционизма — одна из них.
Если требования или долженствования относятся к промежуточным пластам мышления человека, то прокрастинация — более поверхностная установка и форма поведения, подталкивающая человека к «безопасной» стратегии избегания возможного «провала» в особо значимых для него областях. Что это значит? Что, как правило, человек использует прокрастинацию в качестве защиты от опасений за то, что он не сможет выполнить работу идеально (как должно) и что в этом случае подвергнется критике значимых других, которые скажут: «Мы от тебя такого не ожидали! Ты ведь всегда был идеальным! Это позор!» Поэтому прокрастинация — своего рода защитное, избегающее поведение, которое является следствием неуверенности человека в том, что он может сделать что-либо идеально, согласно собственным иррациональным требованиям. И до тех пор, пока в нем будут жить эти перфекционистские требования, он не сможет себе позволить делать что-либо неидеально и данная позиция не позволит ему не только делать свободный выбор, но и действовать.
Итак, прокачанный прокрастинатор отказывает себе в «хорошо» в угоду «идеально». Но понимая, что на идеально не хватает ресурсов (сил, времени, средств и прочего), а их постоянно будет мало в идеальном понимании, он вынужден не рисковать и уклоняться от действий, к совершению которых еще не готов. Ведь прокрастинация не отдых. Человек вынужден тратить массу усилий, чтобы отвлекаться от болезненного избегания важных действий, но не может забыть о них. Заноза отложенного важного дела давит внутренним подспудным прессом и отравляет состояние — ни работы, ни отдыха. Временно отвлекают лишь ненужные перегрузки веб-серфингом, уборкой, разбором писем и другой необязательной нагрузкой, которая лишь отвлекает от несделанного и неотмененного значимого дела.
Когда прокрастинатор по старой студенческой традиции начинает решать необходимые задачи в последний момент, он может сам себе вредить, подтверждая самосбывающееся пророчество, что это будет слишком тяжело, потому что приходится прилагать огромные усилия и тратить последние нервы. После этого он может часто вспоминать душевную боль: «Сколько мне пришлось пережить, сколько страданий вынести и чего себя лишить, чтобы это сделать!» Такие воспоминания еще больше помогают ему откладывать важные дела и «тянуть резину» до последнего в следующий раз. Таким образом, при прокрастинации тратится гораздо больше времени и сил и страдает качество. Идея, что лучше отложить тяжелое на потом, кажется соблазнительной. Как известно, от сессии до сессии живут студенты весело, а пашут в последние ночи перед экзаменом, тем самым оказывая себе медвежью услугу. Почему?
Действует ложное убеждение, что человек может действовать в таком стиле и таким же образом чуть ли не всю жизнь. Конечно, соблазнительно не напрягаться большую часть времени, а потом страдать быстро и интенсивно. Но когда требуется не просто оперативная память, куда оперативно что-то накидано по теме, а более качественный результат, данная стратегия не работает. Человек может запомнить свои чрезмерные усилия и страдания (в основном ходя вокруг да около начала деятельности) и в результате скатится в выученную беспомощность: «Я ничего не могу», «Я тупая и ленивая скотина», «Я ничтожество». Ведь если чего-то не делать, привыкаешь к ничегонеделанию, переставая себе верить и на себя полагаться. А это прямая дорога к тревожно-депрессивному синдрому, поскольку требования никуда не исчезают и продолжают зажимать человека в тиски, а страх их не реализовать подливает масла в огонь тревоги, тоски и печали. В итоге тот же студент с крайне высокими требованиями к себе может несколько раз посетить уборную перед экзаменом, чтобы скинуть лишний груз ответственности. Иногда желудочно-кишечный тракт не пустит далеко от дома, чтобы избежать позора всех форм и вариантов богатого воображения тревожного человека.
Если человек ленится, он не страдает от этого и принимает себя таким, какой есть, заявляя примерно следующее: «Я очень качественно валяюсь на диване, что, собственно, и планировал на новогодние праздники — тюлений отпуск, — и прекрасно отдыхаю!» В отличие от ленящегося человека, прокрастинатор тоже может валяться на диване с гаджетом в руках или без оного, однако при этом он страдает, наматывая «кишечник на локоть», испытывая вину и тревогу и говоря о том, насколько его ничегонеделание ужасно, а последствия — катастрофичны. Он может испытывать и чувства вины и тревоги, связанные с представлением о том, что когда-нибудь он поплатится за бездействие. Ведь каждый новый дедлайн сильнее сжигает изнутри, уничтожая и без того призрачные шансы на светлое будущее.
Из вышесказанного можно сделать вывод, что существует два подхода к жизни. Можно творить ее самому, совершая те или иные действия, исходя из интереса, потому что они приносят удовольствие и воодушевляющий результат, способствуют развитию. Однако часто жизнь тащит человека, подгоняя дедлайнами и авралами и словно толкая локтем в бок и волоча от одной неприятности к другой. Каждый вправе выбирать, следовать ему своим интересам или бежать от дискомфорта. Но, конечно, проиграет тот, кто попытается убежать от снежного кома проблем, поскольку он рано или поздно настигнет, перемелет и дополнительно травмирует человека, из кома проблем превратившись, например, в ком в горле или ко́му прокрастинации — паралич перфекциониста.
Упомянутый выше авральный режим работы — бегство в кубе, потому что человек пытается утопить себя в ворохе ненужных и бессмысленных дел, которые искусственно наделяет статусом сверхзначимых, а потом трясется и переживает из-за них. Это бегство в поверхностном смысле, так как человек откладывает на потом то, что в авральном режиме сделает менее качественно и с большим количеством затрат, чем мог бы. Наконец, прокрастинация — это и социальное избегание, поскольку тех, кто напоминает человеку об очередном дедлайне, он будет избегать как причиняющих боль. Иначе говоря, все, кто пытается стимулировать человека к активности, будут восприниматься им чуть ли не как враги народа, постоянно давящие на мозоль в его воспаленном перфекционистскими требованиями и стандартами мозгу.
Глава 11. Депрессия
Говоря о депрессии, следует прояснить, что данный термин описывает не отдельное явление, а широкий спектр состояний, представляющих собой некий континуум: на одном его полюсе могут быть биологические причины болезненного состояния, на другом — ситуационные реакции. Конечно, когда девушка ломает ноготь и заявляет, что у нее депрессия, это, мягко говоря, не так в медицинском смысле. Что же такое депрессия? Это расстройство эмоциональной сферы, которое характеризуется сниженным настроением, потерей интереса или удовольствия от жизни (так называемая ангедония), снижением общего уровня активности, а также разными переживаниями — чувством вины, стыда, тревоги и низкой самооценкой. При депрессии человек пессимистически оценивает себя, свое положение в мире и будущее, и это продолжается минимум две недели. Данный временной критерий позволяет отличать депрессию от сниженного настроения, которое может быть связано с объективными неприятностями и жизненными трудностями и которое способно самовосстанавливаться через пару-тройку дней. Следует также отметить, что депрессия бывает симптомом некоторых физических заболеваний и побочным эффектом ряда препаратов и видов лечения.
Кроме этого, депрессия может проявляться в виде болевых ощущений, потери аппетита, нарушений сна, повышенной усталости, сниженного либидо и плохой концентрации внимания. Те же фибромиалгии, которые часто встречаются в практике неврологов, далеко не всегда являются отдельным заболеванием. Дело в том, что депрессия, как и тревога, сопровождается достаточно сильным телесным напряжением, которое проявляется алгиями — болевыми симптомами и синдромами. Напряженная скелетная мускулатура может создавать такую хроническую боль. Иногда это хронические головные боли напряжения, которые в 70 % отражают неблагополучное эмоциональное состояние, боли в спине, брюшной полости, конечностях. Фибромиалгии (преимущественно мышечные боли), цефалгии (головные боли), кардиалгии (боли в области сердца), абдоминалгии (боли в области живота), невралгии (боли по ходу нервов, например межреберная невралгия) и прочие алгии могут быть отражением тревожных и депрессивных расстройств, представляя собой психосоматические симптомы. Поэтому зачастую через какое-то время, на фоне психоэмоционального расслабления, уходят и эти проявления.
Диагностическим критерием для специалистов в том числе является внешность человека: как он постучал в дверь и зашел в кабинет; какая у него походка и какую позу он принял, сев на стул; каковы особенности его мимики. Часто у депрессивных пациентов наблюдается так называемая «депрессивная маска» с оскудненной мимикой. Подобного рода гипомимия проявляется тихой и невыразительной речью, бедной в интонационном плане и прерывающейся длинными паузами. Даже визуально можно увидеть человека в депрессии со специфическим поведением, замедленной речью и походкой, согбенной позой, с характерной гипомимичным выражением на лице. Такой человек выдает симптомы депрессии буквально внешне, или, говоря научным языком, феноменологически. Впрочем, встречается и ажитированная депрессия, когда человеку сложно усидеть на месте, он постоянно суетится и меняет позы. Иногда не хватает сил на то, чтобы поддерживать прежний уровень аккуратности: мужчина может быть небрежен в одежде, женщина — в косметике и т. д. Иными словами, существует большое количество внешних признаков, на которые обращают внимание специалисты и используют для постановки диагноза.
Депрессия — чрезвычайно распространенное явление. По статистике, как минимум каждый четырнадцатый человек на планете страдает клинически выраженной депрессией. При этом наиболее ей подвержены люди трудоспособного возраста. Считается, что женщины испытывают депрессию и обращаются за профессиональной помощью в связи с этим расстройством в два раза чаще, чем мужчины. Подростковые депрессии — тоже частое явление, во многом связанное с гормональной перестройкой, а главное, с резкой сменой жизненных ориентиров и ценностей: детские представления меняются на более взрослые, возникают разочарования и экзистенциальные кризисы. Хотя первый такой кризис обычно случается у детей в возрасте около пяти лет и касается он осознания собственной смертности и смертности родных, близких людей. Как ни удивительно, наименьшее число депрессий зафиксировано в студенческом возрасте, когда человек вырвался из-под давления семейного окружения, но еще не перегрузился рабочими и семейными проблемами. Однако считается, что каждые десять лет жизни риск появления или обострения депрессии увеличивается примерно в полтора раза. К пенсионному возрасту депрессией страдает больше половины населения.
Полвека прошло с момента, как швейцарский психиатр Поль Кильхольц предложил свою схему континуума форм депрессии. Как было сказано выше, депрессия представляет собой континуум, на одном полюсе которого — органические причины, на другом — психогенные, или, как их называли раньше, невротические. Между психогенными и органическими депрессиями лежит пласт эндогенных заболеваний. Некоторые формы депрессии можно предупредить, а некоторые возникают спонтанно. Триггерами для депрессии обычно выступают различные стрессовые события, и значимую роль, особенно в развитии психогенных депрессий, играют сформированные в прошлом депрессогенные убеждения. Поэтому важно разобраться, с какой депрессией столкнулся человек и что является причиной его состояния: если поражение ткани мозга, ядерно-магнитно-резонансная томография или позитронно-эмиссионная томография покажет соответствующие поврежденные участки. С эндогенными заболеваниями все намного сложнее, инструментальные методы не всегда могут помочь, а доказанных на сегодня методов выявления генетических проблем, ассоциированных с депрессией, не найти в поликлинике или в лабораторных центрах. Причины такого положения вещей — отдельная большая история, раскрыть которую здесь мы не сможем.
Статистически подавляющее большинство депрессий имеют психогенный (невротический) характер, поскольку психогенных расстройств на порядок больше, чем эндогенных. Но это не значит, что ее не надо лечить. Ведь риски осложнения любой депрессии связаны не только с самым драматическим вариантом — суицидальным поведением, но и с развитием и обострением соматических заболеваний, снижением иммунитета и репарационных (восстановительных) процессов. Так, если на фоне депрессии у человека случается инфаркт миокарда, его шансы выжить в первые шесть месяцев сокращаются, увы, в четыре раза. Поэтому лечить депрессию нужно активно, а бояться ее не стоит. Это не рок и не приговор. Депрессию можно преодолеть, и сегодня для большинства ее вариантов есть свой вариант эффективного лечения.
Что такое маскированная депрессия? Это варианты состояний, когда депрессия не проявляется напрямую испорченным настроением и жалобами человека на то, что жизнь не мила. В данном случае на первый план выходят соматические симптомы и болевые синдромы: нарушения сна, головные боли, синдром раздраженного кишечника и другие вегетативные проявления. Значительная часть вариантов зависимого поведения тоже может выступать маской депрессивного расстройства, поскольку, например, алкоголем, наркотиками, азартными играми или даже частыми походами в тренажерный зал человек иногда пытается погасить скрытое угнетенное состояние и так уйти от страдания.
Депрессия способна порождать и зависимость от поддержки и опеки, к которым человек привыкает настолько, что начинает вести себя как рыба-прилипала, даже пытается манипулировать другими, чтобы ему помогали. Первое время, вероятно, так и будет, но рано или поздно его оставят, из-за чего возникнут еще большие страдания и начнутся более частые обращения за помощью. Так или иначе, при депрессии человек «зажевывает» себя собственными мыслями, даже находясь в комфортных условиях. И задача того, кто находится в депрессии или тревоге, — осознать, как он участвует в формировании, развитии и поддержании депрессивных и тревожных состояний.
ebooksa