Каковы жe те источники, которые питали творчество Магая? Любовь к устному творчеству Егору Ивановичу, его сестре и брату привили великолепные сказочники, знатоки легенд и преданий — дед, отец и мать — известная в Тункинской долине песенница. Поэтическая атмосфера в семье способствовала эстетическому восприятию мира, воспитала художественное чутье, любовь к эпическому слову, афоризму. Об отце Магая М. К. Азадовский писал; «Отец Сороковиковых был, видимо, замечательный посказатель. Он великолепно рассказывал также и бурятские сказки на бурятском языке. Старики буряты и по сию пору вспоминают его»[81]. Отец будущего сказочника не только передал ему мастерство рассказывания, репертуар, но и привил любовь к чтению. Сам он был человеком начитанным. «Рассказы о мастерстве старика Сороксвикова, — писал М. К. Азадовский, — я слышал не только в его семье, но и от многих посторонних лиц… Некоторые книжки он сам переписывал, у одного из его сыновей я видел переписанную некогда стариком сказку Ершова…»[82]
Е. И. Сороковиков-Магай оказал большое влияние на развитие сибирской сказочной традиции. В книге «Сказки и предания Магая» Л. Е. Элиасов приводит интересные высказывания известных сибирских сказочников Е. И. Чичаевой, П. Е. Кибирева, Г. А. Прасолова, В. Р. Гурьянова, Г. И. Шелковникова и других о том влиянии, которое оказал на их творчество Магай.
Таким образом, материалы только архива М. К. Азадовского свидетельствуют, сколь большая работа была начата фольклористами в 20-е годы. К сожалению, значительная часть богатейшего материала не опубликована.
В 1928 г. под редакцией М. К. Азадовского вышел сборник «Сказки из разных мест Сибири», ценность которого заключается не только в самих текстах, хотя среди них есть настоящие шедевры, но и в сведениях о бытовании сказок, о сказочниках, о наблюдениях над манерой исполнения, обстановкой, реакцией публики. Сказки снабжены краткими примечаниями в основном библиографического характера. К сожалению, разнобой в передаче фонетических особенностей, фонетическая орфография даже там, где звучание совпадает с нормой литературной речи (например, «жэна», «жэнщина», «жыли»), затрудняют восприятие текстов. Сборник ввел в науку 20 новых текстов и новые имена, среди которых А. И. Кошкаров, Симон Скобелин, Ф. И. Зыков.
Особое место среди новых имен занимает А. И. Кошкаров (Антон Чирошник), житель с. Кимильтей Тулуновского округа. Сказки от него записывал Н. М. Хандзинский в 1925 г. В сборник включено три текста; один текст опубликован М. К. Азадовским в антологии «Русская сказка»[83], что составляет ничтожную долю сказочного репертуара А. И. Кошкарова. Но даже по этим четырем сказкам можно судить о творческом лице талантливого повествователя.
Антон Чирошник был рекомендован Н. М. Хандзинскому односельчанами как «сказочник стоющий», человек «многознающий». Сам же он, по словам собирателя, «скромно умалял ходившую о нем славу» и к сказкам относился пренебрежительно («Сказку — мне уж ее муторно и говорить-то»), зато очень высоко ценил авантюрные повести, исторические романы.
На отдельных моментах творческого метода этого замечательного сказочника остановился М. К. Азадовский в статье «Русские сказочники». Исследователь отметил глубоки!! психологизм в сказках Антона Чирошника, его мастерство портретного описания героев, изображения пейзажа, чего не знала старая традиционная сказка.
Определенный вклад в изучение русских сказок Сибири внес вышедший в 1939 г. сборник «Русские сказки Восточной Сибири», подготовленный А. В. Гуревичем. В сборник вошло 42 текста сказок, записанных составителем от пяти сказочников Иркутской области и Прибайкалья: 20 текстов от Е. И. Сороковикова, 12 — от П. А. Петренко, 2 — от П. Е. Кибирева, 2 — от Н. Н. Мурашева, 3 — от Г. П. Мурашева и 3 — от детей байкальских рыбаков.
В научный оборот вошли новые тексты. Одновременно A. В. Гуревич дает биографические сведения о сказочниках, наблюдения над бытованием сказки в Сибири; большое внимание уделяет обстановке, в которой бытует сказка. Собиратель записывал сказки в естественных условиях, в присутствии привычной для сказочника аудитории; он бережно сохранил реплики слушателей, отмечал их реакцию на отдельные повороты сказочных событий. В примечаниях даны краткие сведения о каждом тексте, к некоторым из них приведены варианты.
Сборник «Русские сказки Восточной Сибири» явился свидетельством живого бытования русской сказки в Сибири в 30-е годы. Повторные записи, сделанные от Е. И. Сороковикова-Магая, позволили проследить изменения, происходящие в русской сказочной традиции, выявить соотношение традиции и личного начала, показать творческую лабораторию сказочника.
Почти одновременно вышел в свет первый том «Старого фольклора Прибайкалья», составленный А. В. Гуревичем и Л. Е. Элиасовым[84], куда были включены 32 текста сказок в записи составителей. Особый интерес представляют тексты, опубликованные впервые. Это сказки, записанные в Баргузинском районе Бурятской АССР Л. Е. Элиасовым от В. Р. Гурьянова (3), П. И. Малыгина (2), B. И. Плеханова (2), И. М. Кожевина (2), Л. Лысцова (1), А. Колмаковой (1), Е. П. Балуева (1), А. 11. Гончарова (1), а также А. В. Гуревичем от П. Г. Прокушева (1), П. А. Суздальского (1). Эти сказки — лишь часть записанных Л. Е. Элиасовым в Баргузинском районе в 30-е годы[85].
К 30-м годам относятся записи сказок старейшей собирательницы фольклора страны М. В. Красноженовой от Е. И. Чичаевой — красноярской сказочницы. Е. И. Чичаева была «открыта» М. В. Красноженовой в 1927 г. В течение ряда лет творческого содружества собирательница записала от одаренной сказочницы песни, побасенки, сказки. Частично сказочный репертуар Е. И. Чичаевой опубликован собирательницей в сборниках «Сказки Красноярского края» и «Сказки нашего края»[86].
Из сказок, записанных в годы Великой Отечественной войны и послевоенный период, известность получили сказки, собранные в Западной Сибири И. Г. Париловым и опубликованные в сборнике «Русский фольклор Нарьша». Собирателем представлены новые имена сказочников: Г. С. Сопыряев (3), Е. А. Фатеев (1), А. В. Попова (9), П. С. Орлов (1), рассказано об их репертуаре. Интересны наблюдения собирателя над бытованием сказки в Нарыме. «В дни Великой Отечественной войны, — пишет И. Г. Парилов во вступительной статье, — особенно охотно в Нарыме сказочники рассказывали сказки героические, богатырские — про Илью Муромца, Бову Королевича, Еруслана Лазаревича». В результате наблюдения над бытованием сказки в одной местности ученый пришел к выводу: «1) что сказка здесь живет интенсивной жизнью, что творческое бытие сказки здесь отнюдь не оборвалось, 2) что в сказке отражается мировоззрение народа, жизнь и быт его, современность. При этом сказочниками являются не только старики, вроде Григория Степановича Сопыряева или Егора Алексеевича Фатеева, но и люди средних лет — Попова, Орлов. Мы встречали молодых сказочников — двадцатипятилетнего Сусонина и совсем еще юношу Алешу Попова»[87].
Начиная с 50-х годов и до наших дней в Сибири повсеместно ведется собирательская работа, накоплен большой материал. В 1951–1953 гг. экспедиции Омского гос. пед. института им. A. М. Горького в Омской области, руководимые В. А. Василенко, записали 257 сказок от известных в народе сказочников: Е. М. Распопиной, П. С. Кориковой, Я. Ф. Гальберштадта, С. П. Жирновского, Г. П. Нефедова, семьи Марамчиных. Эти материалы вошли в опубликованный в 1955 г. сборник[88]. Всего под руководством B. А. Василенко в 1951–1959 гг. проведено 4 экспедиции.
Как видно из «Обзора материалов фольклорных экспедиций Омского пединститута за 20 лет», составленного Т. Г. Леоновой, руководившей экспедициями начиная с 1969 г., наибольшее количество записей сказок сделано в 1951–1953 гг. В жанровом отношении выделяются сказки о животных, волшебные, сатирико-бытовые, авантюрные. Бытовые сказки по количеству преобладают над волшебными. «В омских сказках разных жанровых групп проявляются общие особенности русского национального сказочного эпоса, общие тенденции развития жанра, а также свойственные им местные черты»[89].
Большую работу по изучению сказочного эпоса Омской области проводит Т. Г. Леонова, ее наблюдения над современным бытованием народного творчества внесли значительный вклад в исследование сибирской фольклорной традиции[90].
Среди местных любителей фольклора следует отметить активную работу таких энтузиастов-собирателей, как Н. Ф. Черноков, житель с. Красноярского Омского района Омской области, который начал собирать фольклор с 1910 г. По его напевам и рассказам Омский русский народный хор воспроизвел старинный игровой танец «Прялочка»[91]. Записал он также около сорока сказок. Большая роль в изучении сказок Омской области принадлежит учителю с. Б. Могильное, старейшему собирателю сказок И. С. Коровкину. Сбором фольклора И. С. Коровкин начал заниматься с 1938 г. Собирал и основном песни, сам участвовал в народных хорах, в 1954 г. в с. Но-во-Архангельском организовал колхозный хор. Сказки стал записывать с 1953 г.[92]
Особый интерес в материалах, собранных И. С. Коровкиным, вызывают сказки А. С. Кожемякиной. От нее И. С. Коровкин записал свыше 40 текстов, из них 18 были опубликованы в 1968 г. в книге «Сказки Омской области»[93], в 1973 г. книга была переиздана[94], в нее дополнительно вошли 12 новых текстов.
Знакомя читателей с творческой биографией А. С. Кожемякиной, собиратель высоко оценивает мастерство сказочницы, анализирует ее репертуар, в котором преобладает сказка волшебная «во всей классической стройности и традиционности оформления». П. С. Коровкин объясняет сохранность сказочной обрядности в творчестве А. С. Кожемякиной не только любовью к сказке и бережным отношением к ней, но и влиянием общесибирской традиции. Коровкин приводит некоторые данные о бытовании сказок в Омской области.
Значительная работа по сбору всех жанров фольклора, в том числе сказок, в настоящее время ведется на кафедре советской литературы Томского университета им. В. В. Куйбышева. В рукописном фонде кафедры хранятся сказки, записанные студентами в разные годы в Томской, Новосибирской, Кемеровской областях. Собранный студентами материал представляет большой научный интерес как свидетельство живучести сказочной традиции в Сибири, дает возможность судить о состоянии этой традиции, о сюжетном составе современного репертуара. Многие тексты представляют немалую идейно-эстетическую ценность.