Почему-то один из переездов запомнился особенно. Ане было тогда, наверное, несколько месяцев, не больше. В очередной раз попытка жить втроем закончилась неудачно – Макс перевез их обратно к маме, и она не слишком пыталась скрыть торжество.
– Что на этот раз? Ему помешал детский плач или ты попросила у него денег на колготки? – Это или что-то вроде того она сказала перед тем, как выйти в магазин. Марина осталась в квартире одна, а Аня проснулась от щелчка замка и закричала.
Некоторое время Марина искренне пыталась успокоить ее – клала грелку на живот, чтобы унять колики, расстегивала рубашечку, застегивала рубашечку, качала Аню на руках и напевала ей песенку хриплым от слез голосом… Аня продолжала кричать и кричала, казалось, громче и громче с каждой новой попыткой, как будто издевалась. В конце концов Марина положила ее на софу и опустилась на колени рядом. В этот момент возмутительное, несправедливое сходство дочери с Максимом и совершенная непохожесть на нее саму особенно сильно бросились ей в глаза.
Марина заговорила с Аней, вначале надеясь успокоить, а потом все больше распаляясь:
– Ну почему ты кричишь? Пожалуйста, хватит. Пожалуйста, Аня, я очень прошу тебя перестать, перестань… Слышишь? Это больше уже невозможно выносить, правда, ты бы сама смогла выносить такое? – Тогда она повысила голос, и Аня вдруг на мгновение замолкла.
Красное личико замерло. По пухлой щечке потекла слюна, но Марина не сделала ни движения, чтобы ее стереть, и теперь воспоминание об этом отозвалось мучительной, острой болью.
– Да, ты никак не успокоишься, хотя ты уже сделала все, что могла. Все было хорошо, все было так хорошо, пока ты не появилась со своим постоянным ором, слюнями, дерьмом и этими бесконечными пеленкам… У меня была жизнь, слышишь, Анечка?.. Она начиналась… Она только начиналась, когда ты… Ты вообще задумывалась о том, что у меня в самом деле могла быть своя жизнь, пока ты не украла ее у меня? – Выговаривать каждое новое слово было облегчением, злым наслаждением.
Аня замерла и смотрела Марине прямо в глаза – внимательно, серьезно, спокойно, как будто радуясь, что в кои-то веки они разговаривают по душам… Да, это было впервые, когда Марина говорила с дочерью искренне. Сколько раз после того разговора она высказывала ей что-то настолько же честное?
Марина достала из кухонного шкафа коньяк, хотя еще несколько дней назад зареклась делать это снова, и пошла в Анину комнату.
Список и «Волхв» лежали на столе, там, где она их оставила.
Первая книга из списка, «Алиса в Зазеркалье», попалась на глаза сразу, и она вернулась на ковер.
Конечно, все это было глупостью, просто способом убить время, а та обведенная буква – случайностью, но Марина начала листать «Алису», понимая, что ничего не найдет… И в самом начале наткнулась на обведенную тем же карандашом букву «Т». «А вот будет смешно, если наши увидят меня здесь. Им ведь меня не достать».
Волнение, охватившее ее при этой находке, было нестерпимым, как и парадоксальная вспышка надежды… Но почему-то ей стало еще и страшно, очень страшно.
Она вернулась в шкафу и собрала все книги из списка. Дольше всех пришлось искать «Последнюю битву» – автор не был указан. Судя по названию, искать нужно было детское или подростковое фэнтези, хотя Марина не была так уж в этом уверена.
Аллергия на пыль давала о себе знать. Ее руки сильно чесались и покраснели, глаза слезились, но Марина твердо решила не отступать, пока «Последняя битва» не будет найдена. Впервые за очень долгое время она чувствовала воодушевление, как будто обнаружила реальную зацепку… Ей хотелось смаковать это состояние, дарованное неизвестно кем и за что, пока оно не покинуло ее, оставив в слезах и красноте.
Наверное, она так и не нашла бы «Последнюю битву», если бы не решила просмотреть оглавления нескольких больших томов со сказочными историями с «детской» полки. «Последней битвой» оказалась заключительная часть «Хроник Нарнии», серии книг, которой Аня очень увлекалась, кажется, классе в третьем… Или пятом?
Теперь, когда все книги были собраны, она перенесла их на кухню, подальше от пыли и книжного шкафа.
Марина сделала бутерброды с ярко-розовой колбасой и сыром в микроволновке – когда-то она не позволяла себе ничего подобного, – вымыла несколько подвявших помидоров, налила холодного чая и принялась за поиски.
Очевидно, они могли занять много времени – некоторые книги были толстыми, но Марина никуда не спешила. Вечер, как и всегда, мог тянуться, как розовая жевательная резинка, до бесконечности, и в кои-то веки это было ей на руку.
Она открыла «Дом, в котором…», очень толстую книгу, о которой прежде никогда не слышала, и начала медленно листать, внимательно просматривая страницы. Спустя полчаса она поймала себя на том, что увлекается, вчитываясь в текст. Книги-помощники, кажется, легко превращались в книги-ловушки, и она заставила себя не отвлекаться от поиска обведенных букв. На этот раз на это ушло много времени, но в конце концов она нашла фразу: «В любом сне, детка, главное – вовремя проснуться».