Они двигались все быстрее, и наконец лодка, нестройно качнув носом, выпрыгнула на поверхность, как поплавок. Едва вдохнув свежий соленый воздух, Марина почувствовала, что насквозь промокла. Эдгар тоже был мокрым с головы до ног. Не глядя на нее, он меланхолично отжимал полу пиджака так спокойно, как будто подводные путешествия были для него не в новинку. Марина отбросила со лба насквозь мокрые волосы и заметила, что перевозчик остался абсолютно сухим. Уверенной рукой он вел лодку к берегу, по-прежнему не глядя на пассажиров, и снова Марине не удалось поймать его взгляд или хотя бы разглядеть лицо. По крайней мере, на этот раз она различила то ли руку, то ли похожую на птичью костлявую лапу, цепко сжимающую весло.
Берег, к которому правил серый перевозчик, не был похож на тот, с которого начался их путь. Собственно, он был не похож ни на один из берегов, которые Марине доводилось видеть воочию или на фото. Да и не было толком никакого берега – волны медленно, торжественно накатывали на студенистую, дрожащую поверхность болота, тянущуюся вдаль без конца и края. Над поверхностью, на границе между болотной жижей и темнеющим небом, плясали зеленые, оранжевые и желтые огоньки. Тут и там голые деревья жалобно тянули кривые ветки к небу. Они стояли на почтительном расстоянии друг от друга, словно заключенные, которым запретили говорить друг с другом.
На берегу не было никакой жизни – только вдали протяжно и монотонно кричала птица. Из моря на болотистый берег тяжелой змеей выползала дорога, посыпанная желтым песком, уводящая взгляд далеко – не видно куда.
– Что это? – спросила Марина и не узнала собственного голоса: воздух здесь как будто был гуще и все звучало ниже обычного.
– Мунковы болота, – прошептал перевозчик. – А это – тракт Великой Матери. Ведет отсюда до самого города Нет.
– Значит, мимо не пройдем, – сказал Эдгар. Его голос тоже прозвучал незнакомо. – Где мы с леди можем сойти на берег?
– Не так быстро, – отозвался перевозчик, и на этот раз он не шептал, а почти хрипел. – Чтобы сойти, нужно заплатить. Платите.
Марина растерянно покосилась на Эдгара. Собственно говоря, чего-то такого следовало ожидать – это очень хорошо вписывалось в картину странного мира, в котором они очутились, напоминавшего сон или мрачный сюрреалистический фильм. Вот только в фильмах таинственные провожатые всегда называли цену
– Платите, – повторил перевозчик и замер в ожидании, переводя взгляд с одного пассажира на другого.
Марина подтянула ближе мешок с немногими оставшимися припасами, открыла. Несколько копченых рыбок, запасные носки, прочие мелочи, что она получила в гостинице Луно. Не надеясь на удачу, она протянула перевозчику рыбок, но тот покачал головой:
– Мне не нужна еда. Я не ем.
Калейдоскоп. Варган. Марина поглубже запихнула и то и другое в карман, возблагодарив Бога за то, что вещи вообще пережили подводное путешествие. Она успела совсем забыть о них, когда лодка начала погружаться в воду. О том, чтобы отдать что-то из них, не могло идти и речи. Марина чувствовала: варган и калейдоскоп имеют отношение к Ане.
Эдгар растерянно ощупывал карманы. Перевозчик молча ждал, но, очевидно, Эдгар тоже понимал: не стоит пытаться обхитрить его или уйти, не заплатив.
Убирая рыбок обратно в сумку, Марина наткнулась на связку чего-то маленького и круглого и вспомнила о новогодних шариках, которые дала ей Луно. Машинально она вытащила их на свет, и второй раз увидела глаза перевозчика – мелькнули и погасли под капюшоном огни, в этот раз холодные.
– Это подойдет, – прохрипел перевозчик делано-равнодушным тоном, и Марина вдруг поняла: отдавать шарики не следует.
Эдгар смущенно пожал плечами:
– Простите, Марина. У меня вообще ничего нет. Только блокнот… И часы… И обручальное кольцо – но его я не мог бы отдать, даже если бы наш провожатый захотел принять такую плату.
Перевозчик покачал головой:
– Я хочу это. Все.
– Один, – сказала Марина быстрее, чем успела подумать, и холодные огни под капюшоном раздраженно мигнули.