Нечто из Рютте

22
18
20
22
24
26
28
30

– О других душах. О сгинувших.

– О чем? – не понял отец Виталий.

– Барон назначил меня коннетаблем. Я теперь ваш человек.

– Да что вы! Господи, ты меня услышал! Вы даже не представляете, как я рад. Я молил об этом Господа каждый день. У нас, конечно, был коннетабль. Вы же его знали?

– Очень недолго.

– Это был чистый юноша, пламенная душа, а нам нужен хладный муж с железной рукой. Наш барон – добрый воин и справедливый человек. Он очень снисходителен к своим людям, но как хозяин он плох. Чересчур доверчив и не хочет вникать в мелочи, а подлые люди пользуются этим.

– Вот как. Подлые? И кто это, можете сказать?

– Да все, кто его окружает.

– Его обворовывают?

– Его грабят, и грабят его холопов, моих бедных прихожан, а им и так нелегко, чума их скосила на треть, а до этого прореживали голод и неурожай. Вы знаете, что у нас третий год неурожай?

– Не знаю, – сухо ответил солдат, его это особо не интересовало. – Если его грабят, значит, надо проводить аудит.

– Мудро, очень мудро. Могу ли я вам помочь?

– Можете, мне нужно будет письмо от вас к аббату, в котором вы поддерживаете мое решение.

– Credo in Deum. – Поп сложил молитвенно руки. – И он услышал меня. Сейчас же напишу письмо. Наш аббат светлый человек. Он нас услышит, он нам поможет.

– Вот это мне от вас и нужно. Но это не все.

– А еще чем могу помочь?

– Мне нужно знать, сколько людей пропало с зимы. Вам же приносят заупокойные записки?

– Да, сын мой, к сожалению, приносят. Только это не заупокойные записки. Сгинувших людей нельзя отпевать как покойных. Хотя и за здравие за них не молятся. За сгинувших есть отдельная молитва. Но, конечно, все они у меня учтены, я записываю их в книгу поминовений.

– Может, взглянем? – спросил солдат.

– Конечно, пойдемте. Ave Maria gratia plena, как я рад, что Господь послал нам вас, сын мой.