Нечто из Рютте

– Я сам поговорю, – ответил солдат и крикнул Кранклю: – Кранкль, я не буду стрелять, если вы скажете, кто вас нанял!

– Вы нас за кого принимаете, коннетабль, – ответил Кранкль, – за бродяг? Стреляйте.

– Не стреляйте, – вцепился в правую руку солдата барон, – я договорюсь с ними.

Волков вырвал руку.

– Барон, придите в себя, они приехали сюда меня убить и убьют, не сейчас, так после.

Волков снова повернулся к кавалеру и еще раз крикнул:

– Это мое последнее предложение, Кранкль, назовите имя заказчика, и на этом закончим.

– Вы выставляете себя шутом, коннетабль, делайте, черт возьми, свой выстрел. Или следующим выстрелом я убью вас.

Барон больше ничего не говорил, он все понял, а Волков поднял арбалет.

– Da stivali, – произнес он, прицеливаясь.

Левая рука его была слаба и, кажется, чуть заметно подрагивала. Долго целиться, ловя ветер, он бы не смог, но и не собирался, рука сразу начала уставать. Он делал это тысячу раз, он знал, как нужно целиться: da stivali.

На рассвете три или четыре сотни борчианцев сбили заставу у моста де Риве Роккачо, перешли на левую сторону и сразу стали грабить. У селения Скъяволи не было стен, и борчианцы этим пользовались вовсю, а гонец с известием об этом прискакал в лагерь после утренней мессы. Капитан, его первый лейтенант и казначей уехали к барону ди Паркузе покупать масло и яйца, а еще один лейтенант третий день валялся в лихорадке. И командование принял девятнадцатилетний сын капитана, которого все звали Ловкий Руди. Посоветовавшись с ротмистрами, он взял с собой всех, кто был готов к бою: полуроту копейщиков и немного имперских ландскнехтов, человек сто двадцать.

Все проходило сумбурно. Разведку никто не посылал, и толком не знали, сколько врагов и где они. Валявшийся в жару лейтенант отправил вслед Ловкому Руди шесть копий своих жандармов, но пока те надевали латы и седлали коней, ландскнехты ушли далеко вперед. Старый лейтенант также послал гонца к Руди с просьбой не начинать бой, но, поняв, что тот его никогда не послушает, кинул ему вслед всех арбалетчиков, находящихся в его распоряжении. Среди них был молодой солдат по фамилии Фолькоф.

Ландскнехты собирались впопыхах, щитов никто не брал, копий было мало. Ловкий Руди в миле от селения Скъяволи построил баталию ландскнехтов в три линии, а копейщиков в колоннах по четверо сзади. По-другому в оливковую рощу они бы не прошли. Построились и двинулись. К селению подошли быстро, что для борчианцев было большой неожиданностью, и по дороге отбили у них стадо коров. Враги, узнав о приближении Руди, бросали награбленное и бежали к мосту, там и строились.

Если бы Руди оказался более опытным, он сразу бы повел людей к мосту, только он был юн и увлекся в городе ловлей грабителей, трех-четырех из которых зарезали, но потеряли время. Борчианцы успели построиться и двумя колоннами пошли к мосту, чтобы вернуться на свою сторону. Окажись Руди постарше, он бы дал им уйти, и на этом все закончилось бы. И он был бы просто молодцом, так как отразил вылазку врага. Но быть просто молодцом казалось ему мало. Подойдя к мосту, он построил ландскнехтов в четыре линии. Корпоралов и старых бойцов в последнюю, сержантов поставил на фланги и повел их наперерез одной из колонн борчианцев. Пикинеров Руди построил в маршевую колонну по четыре человека, а сам на коне поехал впереди. Он гнал их что было сил, чтобы первым занять место у моста. Колонна все время растягивалась, приходилось останавливаться и подгонять людей. Тем временем ротмистр ландскнехтов со своими людьми догнал одну колонну врага. Те успели перестроиться, и началась привычная толкотня, где ни одни, ни другие не хотели рисковать. Враг, четко выдерживая строй, пятился к мосту. Ландскнехты, так же четко выдерживая строй, на них наседали, но вяло. Руди и его пикинеры к мосту подошли первыми, но сильно растянулись и быстро построиться в линии не успели. Первая баталия борчианцев им не позволила. Ловкий Руди оказался между сбившихся в кучу своих и четкой линией врагов. Юноша не испугался и попытался построить своих, но под ним сразу убили лошадь. Он почти вылез из-под нее, но получил сильный удар алебардой. Затем еще один. И еще. Шлем с головы слетел, и несколькими ударами копья его лицо превратили в кровавое месиво. Копейщики стали разбегаться, но борчианцы их не преследовали, забрали труп Руди и, спокойно развернувшись, пошли к мосту.

В это время подошли жандармы, они быстро и коротко ударили в хвост уходящей колонне врага, убили пару человек и смогли отбить труп Руди, который борчианцы бросили. Но больше жандармы ничего не предпринимали – их ротмистр решил, что нет смысла. Копейщики построились, как положено, но руководить ими уже было некому. Ни ротмистр жандармов, ни ротмистр ландскнехтов продолжать бой особо не рвались, хотя удача сама им шла в руки. Вторая баталия борчианцев сбилась в кучу у узкого моста, ландскнехты поджимали их с юга. А с востока, из оливковой рощи, по ним стали бить подошедшие шесть десятков арбалетчиков.

Волков совсем недавно купил арбалет, пришлось подкопить денег, и сейчас он был даже горд, что его сразу взяли в корпорацию. Чернявый и худощавый корпорал по кличке Кьячи-конь внимательно наблюдал за ним, смотря, как новый солдат работает в бою. Волков натягивал тетиву и пускал один за другим болты в кучу сбившихся врагов. Не спешил, не суетился. Целился.

Волкова двадцать два человека единогласно приняли в корпорацию, как только коллеги увидели, как он работает с фальшионом и щитом и с копьем и что у него есть свой конь и добрый доспех.

И сейчас корпорал был доволен новым бойцом.