Уверенно и быстро серый человек прошёл главный коридор, свернул в боковой, ведущий к покоям Гуддре. Стром был там всего однажды, но хорошо помнил дорогу.
Он понял, почувствовал, что именно происходит – вот-вот произойдёт – но ничего не мог поделать. Сон растекался по полу особняка лёгкой сизой дымкой, цеплялся за его сапоги, карабкался вверх по полам плаща, забивал глаза, рот, ноздри.
Он стряхивал его с себя, ускорял шаг – всё тщетно. Эрик Стром переступил порог кабинета молодого Веллеси в тот самый миг, когда серый человек встал перед юношей.
Гуддре, сидевший за столом, рассеянно поднял взгляд от бумаг. Глаза у него были прекрасные, яркие и чистые, и в них светились искренность и ум, какие Стром нечасто встречал в людях, запросто вхожих в дворцовый парк.
Увидев человека в сером, он недоумённо наморщил лоб, а потом улыбнулся – растерянно, по-детски. Решил, что это розыгрыш? Не знал, чем ещё, кроме улыбки, встретить такую нелепую, напрасную, несправедливую смерть?
Человек в сером ударил.
Стром закричал… и проснулся.
В комнате было тихо. Ни человека в сером, ни Сорты. Камин потух, и от приоткрытого окна тянуло прохладой. Пахло сырой листвой. Недавно прошёл дождь… Эрик вспомнил лужи из сна, покрывшие ямки в брусчатке на улицах Сердца Химмельборга.
Там, во сне, тоже шёл дождь.
Он сел на диване и почувствовал, что всё ещё дрожит. Сердце колотилось, будто он только что и в самом деле летел над городом – а потом, превозмогая неведомое, преследовал зловещего убийцу.
Он вспомнил детский, растерянный взгляд Гуддре Веллеси. Из всех юных отпрысков диннских семей, поставивших на кон и свою репутацию, и судьбу рода ради призрачной мечты о новой, свободной Кьертании – и это при том, что им и в старой жилось лучше прочих – этот нравился Строму больше других.
«Я не романтик, господин Стром, – сказал тот как-то, улыбаясь смущённо и просто. – Я не жду ничего для себя. Более того, я совершенно не уверен, что моя судьба в новом мире, о котором вы говорите, будет хорошей. И всё же я хочу его, этого нового мира. Быть счастливым в старом я всё равно не умею. Слишком высока цена. Я не желаю больше платить её… Лучше буду несчастным – зато положу свой кирпичик в строительство нового, более справедливого мира».
Гуддре Веллеси был романтиком.
Эрик вспомнил его детскую улыбку и серую тень, нависшую над ним, – сбросил плед и стал одеваться.
Это был только сон – всего лишь сон… Но он должен был убедиться. Всё равно теперь ему вряд ли удалось бы уснуть.
Он бросил взгляд наверх, уже стоя на пороге. Почему-то ему захотелось вдруг подняться к Сорте – не будить её, только послушать тихое дыхание в темноте. Внутри шевельнулось дурное предчувствие.
Уже через несколько минут его автомеханика направилась к Сердцу города.
Унельм. Следопыт
Унельм не мог спать.
Устройство Магнуса было не чета привычной хаарьей жёлчи.
ebooksa