– Ну да, конечно, Стром! – воскликнул он, щёлкнув пальцами, как будто о чём-то вспомнив. – Да-да, разумеется…
Что ж, как-то так я и представляла себе художников.
Конечно, глупо думать, что все они здесь – ради него. Стром стал поводом, искрой – и, быть может, они давно ждали чего-то подобного.
Собравшись на площади перед дворцом, мы вели себя спокойно, стояли, выстроившись в ряд, похожие на стаю чёрных и белых птиц – пришедшие были в основном охотниками и ястребами – среди пёстрых, говорливых.
Барт, вставший чуть впереди, негромко и монотонно зачитывал наши требования с листа, а сразу вслед за тем – сделанные кем-то из механикёров расчёты, из которых явствовало, сколько препаратов – а значит, ресурсов и тепла – теряла Кьертания за каждый новый час нашей забастовки.
Люди оглядывались на нас, и очень скоро по толпе прошёл шёпот, который становился всё громче и громче, а потом перерос в возмущённый гул.
Вскоре недалеко от нас собралась небольшая толпа из горожан. Они тоже выстроились в ряд – куда более нестройный, чем наш – и пока не решались подойти ближе.
– Как же так, господа препараторы, а? – всё приговаривала полная женщина со слезящимися красными глазами, похожая на крупную крольчиху. – Ну ведь все всегда к вам с большим уважением, а вы-то что? Ну как же так можно, а? Недовольство у вас какое-то – а простым людям страдать? Нехорошо это, не по-людски…
Её причитания действовали на нервы, но, как и велел Барт, я сохраняла лицо бесстрастным, смотрела только вперёд – на дворцовую стену.
Постепенно плаксивую женщину оттеснили, а люди стали вести себя агрессивнее.
– Возвращайтесь на службу! – кричали они.
– Позор!
– Позор!
Кто-то привёл служителя храма Мира и Души, который, быстро сориентировавшись, начал грозить нам всевозможными карами.
– Вас ждёт вечный холод, – вещал он, – если вы не раскаетесь в этом грехе. Холод, какого вы никогда не знали!
Охотник, стоявший справа от меня, не выдержал – рассмеялся.
В тот день мы покинули площадь ни с чем.
– Они боятся, – уверенно сказал Барт. – Не знают, что делать, и поэтому не стали со мной говорить. Мы продолжаем.
И мы продолжили – однако довольно быстро ситуация начала выходить из-под контроля. К нам стало присоединяться больше и больше препараторов – но у многих из них оказалось своё видение нашего протеста. Кто-то хотел, чтобы Барт требовал заодно с освобождением Строма уменьшения срока службы, кто-то считал, что стоянием перед дворцом мы ничего не добьёмся, и нужно переходить к более решительным действиям.
Мне так остро не хватало Эрика в те дни… В глубине души я понимала: окажись он среди нас, всё, должно быть, пошло бы по-другому. Он умел говорить так, что его слышали, умел убедить каждого, внушал уважение даже тем, кто его недолюбливал. Да, если бы он, как выразился Барт, выставил эту фигуру в своё время, она, я уверена, сыграла бы иначе.
ebooksa