– …высокая честь – и высочайшая ответственность.
Дело в том, что он и вправду так сильно обидел её? Почему-то, стоя сейчас под руку с Раллеми, гадая, удастся ли ей – всего через пару минут – воплотить в жизнь собственный, от начала до конца, план спасения – Омилия больше не чувствовала ни малейшей обиды.
– …союз двух знатных домов – и двух любящих сердец.
Может быть, сердце её оказалось недостаточно любящим? Она ни разу, даже в мыслях, не решилась поразмыслить над тем, любит ли его.
Омилия вздрогнула, и Дерек наклонился к ней.
– Вам нехорошо?
– Ах, Мир и Душа, – с досадой буркнула она. – Вы не могли бы помолчать, пожалуйста, хотя бы минуту?..
Он густо покраснел, и Омилия поймала ледяной взгляд матери, продолжавшей широко улыбаться и, казалось, ловить каждое слово Харстеда.
Служитель кивнул отцу Раллеми, и тот выступил вперёд, лучась самодовольством. Он неторопливо откашлялся, прежде чем начать перечислять многочисленные достоинства сына.
Бесконечная речь – впрочем, ответное расхваливание дочери в исполнении Кораделы будет ещё длиннее.
Слушая вполуха, Омилия снова поймала взгляд Биркера. Пусть доверие между ними истончилось, на миг она снова почувствовала себя, как в старые времена. Она и брат – против всего мира. Заговорщическая улыбка, лукавый взгляд, маленький язык незаметных жестов и выражений, понятный только им двоим – всё то, что не раз помогало пережить бесчисленные часы приёмов, обрядов или раутов, на которых приходилось присутствовать им обоим.
«Готова? Тебе нужно будет сделать всё быстро, Мил. И помни: если поймают, не пищи. И не вздумай рассказывать, что это я придумал – или больше ни о чём меня не проси».
«Конечно, братик! Так где, говоришь, взять этот мёд?»
Чем ближе было окончание торжественных речей, тем сильнее тряслись её коленки – а ведь поначалу Омилии и вправду казалось, что она готова ко всему. Оставаться в стороне, ускользать, притворяться – всё это было её стратегией так долго, что, возможно, успело стать второй, если не первой натурой.
И именно поэтому сделать шаг вперёд, воспользовавшись моментом заминки – после речей обоих родителей, до момента появления на помосте законников сторон – было так трудно.
– Я хочу кое-что сказать.
Лицо Кораделы – она сразу, сразу всё поняла – превратилось в застывшую маску. Корадела и рада была бы броситься ей наперерез, заткнуть глупой дочери рот, закрыть её собою от перекрещенных взглядов толпы – но было слишком поздно.
Остальные, кажется, ещё не понимали, что грядёт неслыханное. Смотрели вежливо, скучающе, с вялым интересом.
Юная наследница забылась, отступила от протокола. Досадная неприятность, но что с того? Маленькая девочка, переволновавшаяся во время помолвки, наговорит своих маленьких глупостей – и взрослые вернутся к своим делам по её купле-продаже, а потом наконец можно будет перейти к закускам…
Омилия улыбнулась.
ebooksa