Канцтовары Цубаки

22
18
20
22
24
26
28
30

— Я ей говорю: не будь той бабушки, тебя бы и самой на свете не было! А она любопытная. Сразу все сама увидеть хочет! Вы уж на нее не серчайте…

Но тут за окошком просигналил автомобильный клаксон. Ее BMW, загородив пол-улицы, не давал проехать почтовому фургону.

— Ох! Совсем заболталась, простите неба ради! Ну все, я побежала…

Мадам Кефир вскочила и, уже не приволакивая ногу, вылетела из магазинчика.

Извиваясь в поклонах и извинениях, она с резкого старта газанула задом и тут же скрылась из глаз. Оставив после себя только глубокую ночь.

Однажды я устроила Наставнице бунт. Давно, еще первоклашкой.

— Но это же притворство! — закричала я, больше не в силах сдерживаться. — Ведь это же полная чушь и вранье!

До той минуты я исправно выполняла все, что она говорила. Это был мой первый протест.

— Можешь считать это притворством, дело твое, — пожала плечами Наставница. — Только не забывай, что на свете много людей, которые очень хотят кому-нибудь написать, да не могут. С древних времен мы существуем, как Воины Тени, которых не замечают при свете дня. Но они несут свою службу на пользу людям, а люди благодарят их чем могут, и этим они живут…

Сказав так, Наставница достала из вазы подаренную кем-то конфету.

— Хочешь поспорить, Хатоко? Вот тебе пример…

Она пристально посмотрела мне в глаза.

— Представь, ты хочешь кого-то отблагодарить. И решаешь купить ему коробку о-ка́си[40]. Ты ведь наверняка идешь именно в ту лавочку, которая тебе кажется вкуснее прочих, не так ли? И эти о-каси тебе вручает тот, кто изготовил их своими руками, верно? И после этого ты хочешь сказать, что в купленных тобою подарках нет ничего личного?

Что на это ответить — я понятия не имела. И потому ждала, что она скажет дальше.

— Ну, так или нет? Даже если не ты готовила все эти сласти, ты очень старательно выбирала их среди всех остальных в округе. И это твое старание присутствует в них по-любому… Вот так же и с написанием писем. Кто это умеет сам, тот в нашей помощи не нуждается. Но кто не умеет, тому без нас никуда. И мы представляем его — передаем куда нужно его мысли и чувства, которые благодаря нашим усилиям достигают цели точнее и полнее всего…

Она вздохнула.

— Думаешь, я не понимаю, чем именно ты недовольна? Прекрасно понимаю, не сомневайся. Да только будь все так просто, в этом мире было бы тесно жить! Думаешь, зря говорят: «покупай рыбу у рыбака»? Пока живы люди, готовые доверить свою презентацию мастерам, наше ремесло не исчезнет… Это все, что я могу тебе сказать!

Я чувствовала, что Наставница изо всех сил, хотя и по-своему, старается донести до меня какую-то очень важную истину. И пусть я не поняла ту истину до конца, сама ее суть рассеянным облаком осела в моем сознании.

Сильнее всего, конечно, мою детскую фантазию покорил ее наглядный пример с о-каси. «Значит, наша каллиграфия — что-то вроде изысканных сладостей для горожан», — запомнила я для начала.

А теперь я поднимаю голову — и встречаюсь глазами с усопшей, что глядит на меня с портрета на полочке домашнего алтаря. На пару с тетушкой Сусико, чей портрет стоит тут же рядом. Как и при жизни, эти две всегда бок о бок. Напряженная, собранная Наставница — и довольная, словно только что вкусно отобедала, тетушка Сусико. По факту рождения — однояйцевые близнецы, а по характеру — полные противоположности.