Канцтовары Цубаки

Хотя Обон завершился, над входом в кондитерскую «Тосима-я» еще красуется огромное, как гимнастический обруч, кольцо-о-хараи. А храм Хатиман-гу, даже подсвеченный лучами прожекторов, все так же напоминает дворец Морского Дракона…

Зачарованная этим зрелищем, я вдруг вспоминаю о булочках с соевой пастой. Мы купили их с госпожой Барбарой специально, чтобы полакомиться на берегу, а теперь они обе лежат у меня в сумке. «Как неудобно вышло!» — думаю я, прямо в автобусе кусая одну из них.

Под ее плотным мякишем из рисового теста скрывается легкая, почти воздушная начинка из соевой пасты. Именно та, что я люблю больше всего, — с легкой кислинкой от какого-то фрукта вроде абрикоса.

Пакетик с булочкой для госпожи Барбары я решаю повесить на ручку ее входной двери. А уже с завтрашнего утра «Канцтовары Цубаки» откроются снова…

Наконец я добираюсь и до своей двери. Отпираю ее, вхожу в дом, и тут до меня доносится какой-то странный звук.

Похоже, пока меня не было, в доме поселился сверчок, думаю я. Слабое, унылое потрескивание повторяется снова и снова. Что ж, как только поймаю, прогоню обратно на волю. Ну а пока будет шанс оценить по достоинству все оттенки сверчковых трелей.

Хочется чего-нибудь выпить. Из запасов тетушки Сусико достаю сливовый ликер, наливаю зеленоватую жидкость в стакан. И упираюсь взглядом в портреты, висящие бок о бок над алтарем.

Молясь за то, чтобы обе девочки всегда ели вкусно и досыта, их настоящие родители придумали им необычные имена. Наставницу назвали Ка́сико — в честь японских конфет «о-ка́си». А ее сестру-близняшку — Су́сико, как рисовую лепешку «о-су́си».

Насколько их жизни соответствовали столь необычным именам — судить трудно. Но как бы там ни было, прах госпожи Конфетки и мадам Лепешки теперь дружно покоится в одной могилке…

Вспомнив о прошедшем Обоне, я вздрагиваю и, плеснув ликера в отдельную чашечку, подношу его Будде на полочку алтаря.

Тетушка Сусико иногда напивалась в хлам, а Наставница за всю жизнь не взяла в рот ни капли спиртного. Несмотря на все их внешнее сходство, по характеру они различались как небо и земля. Когда им дарили неожиданные подарки, Наставница-Касико всегда сжималась и смущенно извинялась за причиненное беспокойство. А Лепешка-Сусико благодарила так громко и жизнерадостно, что все вокруг расплывались в улыбке.

Стараясь попасть в ритм сверчка, я звоню в алтарный колокольчик. Всего один раз. И складываю руки в молитве.

Похоже, этот сверчок принес с собой осень.

По всему дому, задувая неведомо откуда, гуляют зябкие сквозняки.

ОСЕНЬ

Может быть, осень — то самое время года, когда хочется написать кому-то письмо?

Вот и у нашей конторы заказов на письма все больше.

Как правило, это письма о том, что заказчик затрудняется высказать вслух, а потому решает изложить на письме: любовное прощание, просьба принять пожертвование, сообщение о потере работы, покаяние за пьяную выходку в кабачке и так далее.

Во всей этой веренице деликатных поводов и причин обычное, ни к чему не призывающее письмо — случай редкий и по-своему любопытный.

— Значит, просто письма вы тоже пишете? — повторяет свой вопрос Соно́да-сан. — Я просто хотел бы сообщить кое-кому, что все еще жив…