– Скрижали? – воскликнул царь презрительно. – Меч! Вот что она должна держать. Да, я образован и набожен. Но я вовсе не книжник. Прежде всего я – воин!
После этого Ашшурбанипал снова склонился над набросками и стал сосредоточенно рассматривать своё изображение.
– Ты весьма верно почувствовал ассирийский дух. Но вот мой портрет… Ты слишком усердно поработал над сходством.
Недовольство царя было вызвано тем, что Ренси, оставаясь верным себе, точно передал обманчивость его наружности. Тот, кто видел Ашшурбанипала впервые, мог предположить в нём бесхитростного прямодушного человека. В действительности же это был правитель, умевший ловко прятать за приветливой улыбкой злобные и коварные замыслы. А в небольшом росте и не слишком мужественном телосложении с трудом угадывался могучий непобедимый воитель.
Наступила минута тишины. Ренси сказал почтительно:
– Я заметил, что портреты ассирийских царей, хоть и имевших разные имена, удивительно схожи. Тогда я решился придать твоему, владыка, облику лишь тебе одному свойственные черты.
Ашшурбанипал поднял брови и так посмотрел на ваятеля, что у того пересохло в горле.
– Кто будет знать через сто лет, сильно ли похожи все эти портреты на того, с кого и для кого они были созданы?
Внезапно в Ренси заговорило то же упрямство, с каким он когда-то спорил с Нехо и Сенмином, но он тут же стиснул зубы. Как он смеет возражать царю? Не соглашаться с царской волей, зная, что за это его ждёт неминуемое страшное наказание? Нет, ассирийского правителя ему не осилить! Первым и главным его побуждением была жажда ваять. Стало быть, он сделает в точности так, как желает Ашшурбанипал, он сделает, если это даже вопреки его убеждениям.
Ренси склонил голову в знак покорности:
– Всё будет исполнено, владыка, как ты сказал.
На что Ашшурбанипал сухо ответил ему:
– Это всё, что от тебя требуется.
8
Ренси сделал своё дело. Барельеф, изображавший сцены жизни и деятельности ассирийского царя, был завершён и затем установлен на главной площади столицы. Здесь уже с рассвета собрались толпы ниневийцев, слушая звуки флейт, труб и барабанов. Но только за час до заката – это время придворные звездочёты посчитали благоприятным для Ашшурбанипала – покрывало со стелы было снято. В толпе раздались весёлые крики, потом люди опустились на колени и принялись петь гимны во славу царя. Жрецы же, окуривая камень фимиамом, читали заклинания, обеспечивающие изображению правителя страны покровительство богов. Вечером на площади был устроен грандиозный пир.
В своём поношенном нарамнике Ренси стоял в дальнем углу площади, и никто не обращал на него внимания. Барельеф, над которым он трудился долгие часы и дни, ныне освещённый сотнями пылающих факелов, больше его не волновал. У него даже не было чувства облегчения. Что-то (он и сам не понимал, что именно) томило его уже не первый день. Он даже не думал о том, добился ли он, наконец, свободы. А мог ли он вообще добиться её такой ценой?..
Своей работой он угождал царю и все свои усилия совершал лишь ради того, чтобы выжить. Выжить, чтобы затем, обретя свободу, найти Мерет. Однажды они снова увидятся – и тогда он никому не позволит отнять её у него. Если будет нужно, он похитит её, увезёт тайно, увезёт так далеко, где Нехо не сумеет добраться до них. Если же Нехо станет препятствием, он уберёт его со своего пути без жалости и сомнения. Он и сейчас был готов навсегда избавиться от номарха, но тот никогда не выходил из своих покоев без личных телохранителей…
Уже на следующий день после торжественного освящения царского барельефа Ренси позвали к одному из советников Ашшурбанипала – надменному вельможе, с длинным, заострённым подбородком и крючковатым носом. Ренси приходилось видеть его несколько раз, он знал, что этот человек надзирал за теми, кто работал в царском архиве, но имени его он не запомнил.
– Владыка от твоей работы в восторге, – начал советник, как только Ренси переступил порог его приёмных покоев. – И я уполномочен передать тебе его новый заказ: ты должен заняться переводом царских летописей с языка нашей страны на твой родной язык. Это нужно для того, чтобы египтяне, читая их, поняли, что правителю Ассирии и наместнику бога Ашшура на земле лучше покориться, чем вызвать его ярость. Для работы тебе предоставят папирус и приборы для письма – всё, чем ты привык пользоваться в своей стране. Тексты царской летописи нанесены, как ты понимаешь, клинописью на глиняные таблички: прояви же крайнюю осторожность в обращении с ними.
– Перевод с аккадского на египетский? – Ренси был ошеломлён и даже не скрывал этого.
ebooksa