– А ты-то что тут забыл, Айв? Или опять умудрился впасть в опалу? – данный вопрос донёсся из-за стола, за которым в этот момент сидело где-то семь мужчин и которые теперь следили за происходящим у стойки раздачи, как за неким занимательным представлением.
– А ты разве не в курсе, Милн? – карлик даже не обернулся к говорившему, всем своим видом показывая, насколько он увлечён разглядыванием куда более привлекательного по его мнению раба. – Я опять неудачно пошутил накануне помолвки и тем самым был отправлен во временную ссылку, и, само собой, отстранён от своих прямых обязанностей на всё время праздника. Хотя не надейся. Мои стратегические запасы ещё не закончились, и пришёл я сюда из банального любопытства. Спасибо мгновенной внутренней системе связи, по которой любые сплетни домуса разлетаются со скоростью плазменной пули. Да, сладкий, да! – а это обращение было уже направленно непосредственно опешившему Каллену. – Я действительно то, что ты видишь. Местный карлик и шут гороховый. И к твоему сведенью, заплатили за меня не меньше, чем за твои натуральные яйца. А вот до моих местных привилегий тут многим ещё нужно дорасти. Хороша хохма, неправда ли?
И чтобы больше не задирать головы, карлик Айв по деловому и явно, как у себя дома, принялся забираться на высокое сиденье ближайшего стула, пока Каллен пытался переварить полученную информацию, убедившись воочию, что его не разводят. Хотя по одежде этого маленького человека с большой стандартной для взрослых мужчин головой можно было убедиться, что тот говорил чистую правду. Разве что вместо тоги на Айве поверх «детской» туники красовался мини сюртук или даже камзол из дорогой парчи, а на запястьях и шее – уже знакомые наручи и ошейник, прикрытые внушительными связками браслетов и ожерелий всевозможных форм и расцветок. Да и немаленькие растопыренные уши украшало много разных проколов с увесистыми украшениями из разноцветных металлов. Наверное, если тряхнёшь, как следует, тут же загремит, как та детская погремушка или бубенцы.
– Более того, не каждый день выпадает воистину редкий для всех нас шанс увидеть собственными глазами натурального раба. Особенно, когда его участь находится в нескольких шагах от полной жопы. К твоему сведенью, сладкий, я из-за тебя проспорил внушительную сумму. Так что… Посмотри на меня. Ближе. Не бойся. Я не кусаюсь. По крайней мере, не сегодня и не сейчас.
Откровенно говоря, Каллен вообще не знал, как вести себя в столь совершенно неожиданной для него ситуации. Особенно, когда за спиной несдержанно посмеиваются над шуточками Айва, а он единственный, кто не имел никакого понятия, кто это такой на самом деле, и чем данное знакомство может закончиться для него в самое ближайшее время.
Тем не менее, он всё же сделал шаг к карлику и даже приблизил к нему своё хмурое от напряжения лицо.
– Разорви меня кафские черви! Но ты, реально, и близко не стоял с модифицированными рабами. Земля и небо, дьявол меня отымей. В режиме реального времени на это куда улётнее смотреть. Вот оно, дамы и господа, живое доказательство тем комплексам, которыми по жизни страдают наши любимые хозяева!
Карлик Айв вдруг повысил голос и величественно посмотрел на обеденные столы, где сидела навострившая уши прислуга дома. После чего снова вперился в лицо Каллена и даже ткнул в него своим коротким толстым пальцем.
– Это не просто твой природный дар, мой сладкий! Считай, это их пожизненное проклятие, ежедневное напоминание о том, насколько они физически ущербны и несовершенны от рождения. Напоминание того, сколько им приходится ежегодно тратить денег, чтобы поддерживать свои безупречные личины, как и бесконечно искать новые способы омоложения с устранением врождённых дефектов. Поэтому они им и нужны, такие, как мы. Я, – Айв перенаправил указательный палец в свою плохо развитую грудь. – Специально выращенный на другой рабской ферме, где создают подобных мне уродцев на потеху будущим владельцам. Чтобы глядя на меня, они испытывали чувство превосходства. И ты – естественно рождённый и выросший в нормальных условиях, без генного и прочего вмешательства. Тот, чьего лица и тела ни разу не касался корректирующий лазерный луч. Тот, в кого не закачивали тонны генетически-модифицированного дерьма, чтобы сотворить представителя господствующей расы – человека, так называемого первого сорта.
– Айв, с чего это тебя вдруг так прорвало? Неужто нюхнул чего-то забористого, перед тем, как сюда спуститься? Такими темпами тебя скоро в два счёта спишут в утиль.
И снова кто-то решил подать собственный насмешливый голос, чтобы хоть немного приструнить не в меру раздухарившегося карлика.
– За меня, Кайл, можешь не переживать. Потому что такие, как я и этот наивный красавчик стоим по отдельности в разы дороже, чем вы все вместе взятые. И я, к твоему сведенью, пришёл сюда не революционные лозунги проталкивать. Просто называю вещи своими именами и расставляю их по местам. Чтобы этот милый и во многом несведущий юнец имел хоть какое-то представление о том, кто он здесь такой в действительности. И почему я поставил на него, как и сам мэтр Рэдлей. Уверен, не я один пребываю сейчас в полном недоумении, касательно очередного взбрыка от нашей всеми обожаемой монны Лалии. Да любой из вас с радостью заграбастал бы себе этот ценный экземпляр под своё тёпленькое крылышко. А теперь, отымей меня Дьявол, мы все, как те конченные генетические мутанты, сидим на попе ровно и ждём финальной развязки этой грёбаной истории.
– Может хватит пугать зверёныша? На нём и так лица нет, а вы тут новый заход по ставкам устраиваете.
И этого Каллен как-то тоже совсем не ожидал – услышать подобные слова от кухонного служащего, поставившего в этот момент перед молодым рабом поднос, наполненный несколькими видами горячей еды неизвестного происхождения и содержания.
– Вообще-то я пас! Больше никаких ставок! Во всяком случае, не сегодня. – Айв тут же переключился на «поварёнка», комично скорчив и без того далеко неписаную рожицу. – И, ко всему прочему, я пришёл поддержать, как вы тут все его тут теперь дружно называете, зверёныша или домашнего питомца. Ну, или, по крайней мере, дать пару дельных советов, которые, надеюсь, ему этим вечером так и не пригодятся.
– С чего вдруг такая забота о том, кто, возможно, не доживёт и до сегодняшней ночи? – а это снова подал с задних столов не унимающийся Милн.
– С того, что я сегодня впервые за кого-то переживаю, практически как за самого себя. – карлик даже не обернулся, а просто повысил голос, чтобы его могли расслышать все присутствующие, включая тех, кто находился сейчас в дальней части кухни. – Считай, я в коем-то веке встретил почти что родственную душу. Но тебе, Милн, едва ли суждено это когда-нибудь понять. Ты же у нас человек третьего сорта, с неким набором гражданских и даже социальных прав. Даже для таких, как ты, я и наш зверёныш, всегда будем считаться всего лишь липкой грязью под ногами.
– Что же ты о других рабах так не переживал?
– Потому что сложно сочувствовать тем, у кого искусственно подкорректирована внушительная часть человеческой сущности, и они мало чем отличаются от аниматов. Таких даже избивать до полусмерти бессмысленно, потому что будут лишь мило улыбаться в ответ и безмолвно, без единого писка, истекать кровью. Зрелище, надо сказать, до тошноты омерзительное. Особенно, когда понимаешь, что никто из них никогда не сможет себя защитить, поскольку они лишены функции самозащиты с самого «зачатия». Поэтому, зверёныш, ты просто обязан сегодня оправдать свою кличку!
Айв снова сосредоточил всё своё внимание на лице и глазах молчаливого раба, который даже против собственного желания впитывал всю услышанную здесь информацию, подобно сухой губке живительную влагу.