Алькальд предложил, ему сесть и, продолжая бриться, посмотрел на него в зеркало. На директоре были рубашка в черную клетку, бриджи и гетры; в руке он держал стек и ритмично постукивал им себя по колену.
– На вас уже поступила жалоба, — сказал алькальд, снимая со щеки бритвой последние следы двух недель отчаянья. — Недавно, сегодня вечером.
– Какая жалоба?
– Что вы посылаете детей воровать кошек.
– Неправда, — сказал директор. — Просто покупаем на вес всех кошек, которых нам приносят, и не спрашиваем, откуда их берут. Мы кормим ими зверей.
– Бросаете на растерзанье прямо живыми?
– Что вы! — возмутился директор. — Это пробуждало бы в зверях хищные инстинкты.
Алькальд умылся и, вытирая лицо полотенцем, повернулся к нему. Только теперь он заметил, что у директора почти на всех пальцах кольца с цветными камешками.
– Так что придется вам придумать что-нибудь другое, — сказал он. — Ловите кайманов, если хотите, или подбирайте рыбу — она дохнет в такую погоду. А живых
кошек — ни-ни.
Пожав плечами, директор цирка вышел вслед за алькальдом на улицу. Несмотря на зловоние от трупа коровы, застрявшей в зарослях на другом берегу, у дверей домов стояли и разговаривали мужчины.
– Эй, кумушки! — крикнул алькальд. — Чем языки чесать, сорганизовались бы лучше да убрали корову! Надо было сделать это еще вчера вечером!
Несколько мужчин подошли к нему.
– Пятьдесят песо тому, кто за час принесет мне в канцелярию ее рога! — громко пообещал алькальд.
В конце набережной поднялся гам. Там услышали слова алькальда, и теперь, криками вызывая друг друга на состязание и торопливо отвязывая канаты, люди прыгали в лодки.
Алькальд, воодушевившись, удвоил сумму:
– Сто песо! По пятьдесят за рог!
Он потащил директора цирка к причалу. Они подождали, пока первые лодки не достигли песчаных отмелей другого берега, и тогда алькальд повернулся, улыбаясь, к директору.
– Счастливый городок, — сказал он.
Директор цирка выразил кивком согласие.