— «Коровье молоко».
— Это уже любопытно. Так, давай еще в том же духе. «Позор». Антоним к словам «позор», «стыд»?
— «Бесстыдство». «Модный художник-карикатурист, автор комиксов Дзёси Икита».
— A Macao Хорики — что?
Стоп. Дальше уже не до шуток. Подступил хмель — тот, особый, от дешевого низкосортного сакэ, когда кажется, что голова набита осколками стекла, и на душе противно.
— Болтай, да знай меру. Меня хоть не арестовывали, уж этого позора я, в отличие от тебя, не знаю.
Я обомлел. Значит, в душе Хорики не считал меня за человека, значит, он видит во мне только жалкого самоубийцу, которому не удалось умереть, видит во мне кретина, не знающего, что такое стыд, я в его глазах — живой труп?! И нужен я ему исключительно для его собственных удовольствий? На этом, значит, зиждется наша «дружба»? Само собой разумеется, мысли далеко не радостные... Но ведь в том, каким он видит меня, есть свой резон: всю жизнь я жил, как ребенок, недостойный того, чтобы вырасти в человека, так что презрение Хорики справедливо... Помолчав немного, я невинным тоном спросил:
— А «вина», «преступление», «грех» — какие к этим словам антонимы? Непростая задача...
— Разумеется, «закон», — очень спокойно ответил Хорики.
Я внимательно взглянул на него. Мигавшая на доме напротив неоновая реклама бросала красный отсвет на лицо Хорики, и, может быть, поэтому оно казалось воплощением самоуверенного достоинства; такие лица характерны для сыщиков, милосердием не отличающихся.
В сильном возбуждении я сказал:
— Нет, погоди. Я имею в виду «преступление» в широком смысле.
Общепринято думать, что преступлению противостоит закон. Неужели действительно для всех все так просто? Все верят в свою непричастность к злу и полагают, что преступники кишмя кишат там только, где в лице полиции отсутствует дух законности?
— Ну, ладно, — сказал Хорики. — А вот такое слово: «Бог». И тебе, кстати, есть что-то от распятого... или от монаха...
— Нет, постой. Давай подумаем еще немного над «преступлением». Ведь интересная тема, а? Мне кажется, мнение на этот счет полностью раскрывает человека.
— Ну, скажешь... Антоним к «преступлению» — «добро». «Добропорядочный гражданин». Как я.
— Шутки в сторону. «Добро» — антоним к «злу», а не к преступлению», «прегрешению».
— А что, «зло» и «преступление» — не равноценные понятия?
— Думаю, нет. Понятия добра и зла — выдумка людей. Как н понятие «нравственность».
— Надоел... Тогда... Нет, давай все-таки про Бога теперь. Бог. Все упирается в Бога, и здесь двусмысленностей быть не может. ...Жрать хочется.