Тань Сытун громко воззвал:
Договорив, Тань яростно закашлялся, лицо стало как золотистая фольга, глаза налились кровью. Он первым опустился на колени, опираясь двумя руками о землю и вытянув шею. Свободно висящая коса соскользнула с затылка и свесилась до земли.
Линь, оба Яна и Кан опустились на колени вслед за Тань Сытуном и обессиленно растянулись на земле. Линь Сюй всхлипывал, как обиженная маленькая девочка. Кан Гуанжэнь плакал в голос, колотя ладонями по эшафоту. Ян Шэньсю, опираясь руками, глядел во все стороны, и никто не знал, кого он хотел высмотреть. Один Лю Гуанди стоял с высоко поднятой головой, не желая опускаться на колени. Глядя на его кожаные сапоги, Чжао Цзя нерешительно поторопил:
– Почтенный… займите свое место…
Бешено вращая округлившимися глазами, Лю Гуанди уставился на Ган И, инспектора казни, сидевшего под эшафотом, и скрипучим голосом вопросил:
– Почему не допрашивают, а сразу казнят?!
Ган И не посмел взглянуть Лю Гуанди в глаза и поспешно отвернул пухлое смуглое лицо в сторону.
– Почему не допрашивают, а сразу казнят? Есть в этом государстве законы или нет? – снова вопросил Лю Гуанди.
– Я уполномочен лишь проконтролировать приведение приговора в исполнение, ни о чем другом не ведаю, прошу брата Пэйцуня войти в мое положение… – пролепетал сконфуженный Ган И.
Ли Жуй, стоявший на коленях рядом с Лю Гуанди, потянул его за одежду:
– Пэйцунь, Пэйцунь, раз такое дело, о чем тут говорить! Вставай на колени, подчиняйся указу!
– Эх, Великая Цинская династия! – Лю Гуанди выдохнул, расправил смятую одежду и опустился на колени на эшафот. Стоящий под эшафотом рядом с главным инспектором казни чиновник громко провозгласил:
– Благодарите ее величество Старую Будду за великую милость!
Из всей шестерки лишь Линь, оба Яна и Кан в замешательстве выполнили большой церемониальный поклон из трех коленопреклонений с девятикратным челобитьем. Тань Сытун и Лю Гуанди стояли, выпрямив шеи, и челом бить не собирались.
Чиновник вновь громко провозгласил:
– Провинившиеся чиновники, земным поклоном благодарите государя императора за великую милость!
На этот раз все шестеро стали кланяться вместе. Тань Сытун кланялся часто, как чеснок в ступке толок, и при этом скорбно восклицал:
– Ах, государь, государь! Все труды пошли прахом, государь!
Лю Гуанди бился лбом так, что стуком отзывался эшафот. На истощенном лице пролегли две полоски мутных слез.
Ган И в крайнем раздражении скомандовал:
ebooksa