– Когда высохнет, снова нанести лак, Сяо Бао, сходи к начальнику Яню, пусть напишет записку о выделении средств, скажи, что, если денег не даст, мы мясного бога унесём и поколем на дрова.
– Мастер, боюсь, зубы у меня заболят, – сказал коротышка, страдавший вчера от зубной боли.
– Мясной бог знает мои истинные намерения, – холодно усмехнулся старший.
Коротышка убежал, тряся задом. Старший вошёл в храм и прошёлся перед пятью безголовыми и безногими статуями. За ним следовал набравшийся книжного духа подмастерье. Старший похлопал по крупу Матуна – с него упал кусок грязи – и сказал:
– Ну, теперь без еды не останемся, этой статуей Утуна придётся позаниматься некоторое время.
– Учитель, – подал голос подмастерье, – боюсь лишь, что это вызовет перемены.
– Какие перемены? – округлил глаза старший.
– Учитель, – продолжал подмастерье, – вчера произошло такое крупное событие: больше ста человек отравилось мясом, сможет ли дальше проводиться этот мясной праздник? Если приостановят проведение мясных праздников, храм бога мяса не построишь. А если не построишь его, не построишь и храм Утуна. Вы вчера разве не слышали, что говорил замглавы провинции? Он в своей речи связал храм бога мяса и храм Утуна.
– Думая так, ты тоже прав, – сказал старший. – Только у тебя, шалопай, житейского опыта не хватает, многого не понимаешь. Если бы не произошло вчерашнее, в будущем году, кто его знает, может, мясной праздник и впрямь могли бы отменить. Но вчерашнее произошло, и на следующий год мясной праздник не только будут проводить дальше, но и проведут масштабнее, придумают что-нибудь. Но особенное.
Подмастерье покачал головой:
– Не понимаю, что вы имеете в виду, мастер.
– Если не понимаешь, значит, никогда не понимал, вообще-то молодым людям нет нужды понимать так много. Трудись себе, не мудрствуя лукаво, дойдёшь до определённого возраста, и тогда если дано тебе понять – поймёшь.
– Мастер, я понял, – сказал подмастерье.
Старший указал подбородком в сторону двух мастеров, трудившихся вокруг статуи мясного бога:
– Этим двум можно сработать и немного грубо, а вот переделка статуи Утуна по большей части зависит от вас.
– Мы будем стараться изо всех сил, мастер, – сказал подмастерье, – боюсь лишь, что я бездарный и не оправдаю чаяний наставника.
– Тебе тоже не надо скромничать, я в людях разбираюсь. У этой статуи божества Утуна отломаны четыре конечности, восстанавливать их – дело хлопотное. Впрочем, у меня дома есть оставшийся от предков образец, в «Ляочжае»[72] наверняка в общих чертах нарисованы их образы, но мы должны не только соблюдать традицию, но и вносить усовершенствования, а не глядя на тыкву-горлянку, рисовать с неё ковш. Взгляни на этого бога Матуна – он больше похож на лошадь, чем на человека, – сказал старший, водя руками по статуе Матуна. – Нужно, чтобы он больше походил на мужчину, иначе разве эти женщины будут бояться его до смерти?
– Боюсь лишь, мастер, многие мужчины будут приходить, чтобы похитить это изделие.
– Не может быть, чтобы Не Шестой и Лао Хань – эти два выдающихся мастера с их способностями, которые вместе изваяли духа земли, – с этим Утуном не справились бы.
– Мастер, – сказал подмастерье, – нельзя недооценивать соперника. Я слыхал, что Не Шестой послал своего сына в художественную школу учиться ваянию, и как только он вернулся, чтобы прийти ему на смену, мы уже были ему не соперники.